Пусть они все умрут.

Жемчуг развернулся и пошёл к своим покоям. Ждать новых приказов. Шесть сотен убийц, готовых, чтобы их натравили… но на кого?

Хеллиан решила, что ненавидит ром. Ей хотелось чего-то другого, не такого сладкого и лучше подходящего её натуре. Было темно, тёплый и влажный ветер утих, и призывный шёпот малазанских причалов походил на дыхание любовника, шевелящее волосы на затылке.

Сержант стояла и следила, как «Пенный волк» обогнал остальные корабли, следом за ним шла «Силанда». Однако со всех сторон доносился скрежет ползущих вниз якорных цепей, и судно под ней тоже замерло. Хеллиан, крутя головой во все стороны, выругалась.

– Капрал, – позвала она.

– Я? – спросил у неё за спиной Неженка.

– Я? – спросил Дохляк.

– Да-да, ты. В чём дело? Смотри, там, на причалах, солдаты и встречающие. Почему мы не идём туда? Они нам машут.

Хеллиан помахала в ответ, но вряд ли это кто-то увидел – на кораблях флота не горел ни один фонарь.

– Мрак и тьма, – пробормотала она, – будто мы побитая собака, которая ползёт домой.

– Или будто уже слишком поздно, – подхватил Дохляк, – и ты вовсе не должен проводить время с другом твоей матери, особенно, когда Ма знает и дожидается тебя с той помятой сковородкой в руках, сам знаешь, пожилые женщины, они бросаются на тебя, как демон, и что тут можно поделать?

– И ничуть не похоже, придурок, – прошипел Неженка. – Скорее, как дочь того жреца и – нижние боги! – ты бежишь, но проклятия не миновать, проклятия жреца всё равно найдут тебя, и твоя жизнь будет обречена на веки вечные, а Огни-то, может, и есть дело, но она всё равно спит, да?

Хеллиан обернулась и уставилась в пространство строго между двумя близнецами:

– Слушай, капрал, определись уже наконец, но особо не утруждайся. Мне не интересно. Я задала вопрос, и если не можешь ответить, просто молчи.

Мужчины переглянулись, потом Дохляк пожал плечами.

– Сержант, мы не высаживаемся, – ответил он. – Был приказ.