– Я отведу, куда тебе надо. Ночь была грустная, но всё будет хорошо, ты это когда-нибудь поймёшь. – С этими словами он развернулся и потопал по дороге на юг. – Нам не надо держаться тропы. Пока незачем. Можем выйти на ближний мост. Лостара Йил… – Он покосился на неё через плечо. – Ты очень красивая.
Несмотря на духоту, её пробрала холодная дрожь. Догоняя мальчишку, она окликнула его:
– Какой ещё тропы?
– Не важно.
Слева в темноте зашуршало. Она крепче взялась за меч.
– Там что-то…
– Ничего, – отозвался Свищ. – Это мои друзья. От них зла не будет. Но нам надо спешить.
Вскоре они добрались до моста, через который можно было попасть в Центральный квартал, после чего Свищ какое-то время вёл их на запад и, наконец, вновь свернул на юг.
Вскоре они наткнулись на первых мертвецов. Это были Когти, поначалу мелкими группами – крысы и дворняги уже начали их объедать, – затем, ближе к парку Воронова холма, улица оказалась усеяна трупами целиком. Лостара замедлила шаг на подходе к месту побоища – вытянувшегося на юг, как будто здесь пронёсся ураган, вострившийся клинками, и сразил не меньше сотни имперских убийц на своём пути, – и, разглядывая одного покойника за другим, она наконец начала осознавать… у ран было нечто общее – особый ритм, то, с какой убийственной, неумолимой точностью они были нанесены.
Дрожь пробрала её сильнее, до костей.
В трёх шагах впереди Свищ мурлыкал себе под нос виканскую пастушью песенку.
Посреди Адмиральского моста Калам зажал один из ножей под мышкой и потянулся за жёлудем, надёжно упрятанным в складках кушака. Он был гладким и тёплым, это ощущалось даже сквозь кожаную перчатку. Он словно бы приветствовал его. И… проявлял нетерпение.
Присев на корточки у низкого парапета, Калам бросил жёлудь на мостовую. Тот треснул, покрутился немного, потом застыл.
– Давай, Бен, – пробормотал Калам, – теперь – пора.
Сидевший в каюте «Пенного волка», скрестив ноги и прикрыв глаза, Адаэфон Делат вздрогнул, ощутив далёкий призыв. Гораздо ближе звучали отголоски побоища в гавани, он знал, что изморцев теснят шаг за шагом, заставляют отступать под напором магии и разъярённой толпы. На верхней палубе Дестриант Ран'Турвиан поддерживал чары, ограждавшие корабль от любых колдовских атак. Не то чтобы ему это давалось с трудом, насколько мог судить Быстрый Бен, но что-то его отвлекало, от него веяло неуверенностью, как будто он ожидал какого-то более важного вызова – и этот миг стремительно приближался.