– Зря ты судишь о Джексоне по памфлету. Он по-настоящему уникальный человек.

– Уверен, так и есть.

Страж присел рядом со мной на кушетку. Воцарилась тишина. Рефаит и человек – разные словно день и ночь – вместе оказались под стеклянным колпаком, как тот увядший цветок. Страж достал из шкатулки флакончик с амарантом и высыпал содержимое в кубок.

– Тебе одиноко, Пейдж. Я чувствую твое одиночество.

– Мне очень одиноко, – глухо повторила я.

– Ты скучаешь по Нику.

– Он мой лучший друг. Конечно, мне его не хватает.

– Он больше, чем друг. Твои воспоминания о нем на редкость яркие, подробные. Ты обожала его.

– Это было по молодости, – отрезала я.

Однако рефаит явно вознамерился пройтись по больному.

– Ты и сейчас молода, – продолжал он развивать запретную тему. – Но все же в твоих воспоминаниях чего-то недостает. Интересно, чего.

– Недостает, и ладно, – буркнула я. – Подумаешь, проблема.

– Для меня – да.

– Слушай, у всех есть неприятные воспоминания. Какое тебе дело до моих?

– Воспоминания – мой источник энергии. Мой путь к эфиру. У тебя это лабиринты, у меня память. – Пальцем в перчатке он дотронулся до моего лба. – Ты просила меня открыть лабиринт. Взамен открой свою память.

От его прикосновения кровь стыла в жилах. Я в ужасе отпрянула. Страж окинул меня задумчивым взором, потом встал и позвонил в колокольчик.

– Что ты делаешь?

– Тебе нужно поесть.

Он запустил проигрыватель и снова уставился в окно.

Майкл был тут как тут. Идеальный официант – даже звать его не нужно. Невидец внимательно выслушал распоряжения хозяина и выскользнул из комнаты, а всего через десять минут возвратился и опустил мне на колени поднос. Еды как раз чтобы заморить червячка: чай с молоком и сахаром, томатный суп, теплый хлеб.