Говард затянулся сигарой. Он закрыл глаза, и на какой-то миг мне показалось, что на его лице отразилось разочарование.

— Возможно, это было что-то, связанное с ними, — продолжал я, запинаясь, не зная, как передать свои ощущения. — Но не…

Я запнулся, пытаясь подобрать нужные слова, но затем лишь покачал головой и вздохнул.

— Это невозможно описать, — сказал я. — Я не знаю, что это было. Я… я чувствовал какую-то ненависть, но не просто ненависть, а нечто большее.

На некоторое время я замолчал, пытаясь восстановить в памяти тот момент, когда я действительно почувствовал в себе некую часть ДОИСТОРИЧЕСКОГО ГИГАНТА. Но уже сама мысль об этом причиняла мне почти физическую боль. И я постарался об этом не думать.

— Это не было духом какого-либо живого существа, — сказал я. — Это были… какие-то галлюцинации.

— Галлюцинации?

Я кивнул.

— Мне… мне кажется, что я видел какой-то ландшафт, — пробормотал я.

Мне по-прежнему трудно было что-либо вспомнить. Видения, казалось, буквально ускользали от моего мысленного взора как раз в тот момент, когда я пытался их получше представить. Даже говорить об этом мне было трудно.

— Ландшафт, — повторил Говард.

Он искренне пытался выглядеть бесстрастным и спокойным, словно ученый, который расспрашивает об интересном феномене, к которому сам лично относится вполне нейтрально, но это ему не очень хорошо удавалось. Я почувствовал, что он внутренне просто дрожит от волнения. Даже сигара в уголке его рта слегка подрагивала.

— А что за ландшафт? — попытался уточнить Говард.

— Не знаю, — честно ответил я. — Я, собственно, не уверен, что это действительно можно назвать ландшафтом. Но, так или иначе, то, что я видел, не было частью нашего мира.

— И нашего времени, — мрачно пробормотал Говард.

Я впился в него взглядом:

— Ты имеешь в виду?..

— Я ничего не имею в виду, — грубо перебил меня Говард. — Но у меня есть кое-какие подозрения. И дай бог, чтобы я ошибался.

— Какие подозрения?

— Я не могу об этом говорить, — ответил Говард грубо. — По крайней мере, сейчас.