Мне вдруг показалось, что он знает о том местечке, которым я интересовался, даже больше, чем я предполагал.

— Разве один фунт — это слишком мало за ответ на простой вопрос? — резко спросил я.

— Деньги, — торговец произнес это слово, словно выплюнул его. — Такие, как вы, сэр, уж слишком полагаются на силу денег, не так ли? Вы думаете, что все можете купить только потому, что вам суждено было родиться сыном какого-нибудь богатея!

Я почувствовал, что внутри меня нарастает гнев. Прежде всего из-за того, что меня принимают за какого-то юного пижона, хотя я — бог свидетель! — еще в трущобах Нью-Йорка вплотную познакомился со всеми трудностями жизни.

Я ведь там вырос, в этих самых трущобах.

Стоящий передо мной человек, конечно же, не мог этого знать. Но он, во всяком случае, не имел права так со мной разговаривать — да еще тоном, явно не соответствующим его внешности.

— Вы бы лучше попридержали свой язык, — сказал я как можно более спокойно. — В конце концов, я вам сделал не такое уж невыгодное предложение. Если вы невысокого мнения о деньгах, тогда зачем вы вообще бродите по городам и весям со своим барахлом?

— Вот сейчас этим самым барахлом я как дам тебе по башке, молокосос! — прошипел мой собеседник. — Что ты вообще знаешь о честной работе? Ты, модник, украсил свою шевелюру зубчатой прядью, а вот побриться не удосужился. Сказать, что я думаю по этому поводу, мальчик?

Он уперся руками в бока и посмотрел на меня с вызовом. Хотя он был почти на голову ниже меня, эти слова прозвучали весьма решительно.

Я рассердился не на шутку. Что этот парень себе позволяет? Бросающаяся в глаза белая прядь волос, которую я обычно старался скрыть под шляпой, появилась после смертельной битвы с кошмарным чудовищем, которое меня едва не уничтожило, а теперь этот невесть откуда взявшийся тип считает эту прядь лишь капризом моды!

Впрочем, я уже привык к такому отношению людей к моей отметине. Однако этот тип меня явно разозлил.

Неужели человеку так необходимо, не сдерживаясь, высказывать свою враждебность или же — в лучшем случае — насмешку и презрение тем, кто выглядит не так, как он?

Прежде чем я успел дать волю гневу, я заметил, что к нам приближается какая-то тень. Несмотря на сгущающиеся сумерки, я сразу узнал, чья это тень.

Чертыхнувшись себе под нос, я повернулся к подходившему к нам человеку.

— Что ты здесь делаешь? — спросил я.

В моем голосе, по-видимому, еще чувствовались агрессивные нотки, потому что Говард явно был возмущен, он даже легонько стукнул своей тростью по мостовой. Говард несколько раз перевел взгляд с меня на торговца и обратно, и то, что он увидел, ему, похоже, не понравилось.