Мысль перестать работать у Килвина даже не приходила мне в голову.

— Твоя музыка приносит больше выгоды, чем работа здесь. — Килвин многозначительно посмотрел на монеты на столе.

— Но я хочу здесь работать! — потерянно сказал я.

Лицо Килвина расплылось в огромной белозубой улыбке.

— Отлично. Я бы не хотел потерять тебя на другой стороне реки. Музыка — прекрасная вещь, но металл вечен. — Он стукнул по столу двумя огромными пальцами, чтобы подчеркнуть свою мысль. Затем махнул рукой, в которой держал незаконченную лампу, — словно муху отгонял: — Иди. Не опаздывай на работу, или я продержу тебя на протирке бутылок и размалывании руды еще четверть.

Уходя, я подумал о том, что сказал Килвин. Это были первые его слова, которые я не мог принять всем сердцем.

«Металл ржавеет, — подумал я. — Музыка остается навсегда».

Время показало, что один из нас был прав.

Покинув артную, я отправился прямо в «Лошадь и четверку» — пожалуй, лучший трактир по эту сторону реки. Трактирщик, лысый тучный человек, носил имя Каверин. Я показал ему свои талантовые дудочки и провел приятнейшие пятнадцать минут, торгуясь с ним.

Результатом стало то, что в обмен на игру три вечера в оборот я получал бесплатную комнату и стол. Кухня «Четверки» была великолепна, а моя комната оказалась фактически маленькой квартиркой: спальня, гардеробная и гостиная. Огромный шаг вперед от узкой койки в гнездах.

И кроме того, мы договорились, что я буду получать два серебряных таланта каждый месяц. Невообразимая сумма для человека, который был так долго нищ. И это не считая подарков и чаевых, которые могли мне оставлять богатые посетители.

Играя здесь, работая в артной и ожидая со дня на день появления на горизонте богатого покровителя, я мог наконец перестать выглядеть как нищий. Я мог купить вещи, в которых остро нуждался: еще одну смену одежды, приличные перья и бумагу, новые башмаки…

Если вы никогда не были так отчаянно бедны, я сомневаюсь, что вы сможете понять облегчение, которое я испытал. Месяцами я ждал, когда порвется башмак, зная, что любая маленькая дырочка станет катастрофой. Но теперь мне не надо было беспокоиться о плате за следующую четверть или о процентах по ссуде Деви. Я больше не опасался, что буду вынужден уйти из Университета.

Я великолепно поужинал олениной, листовым салатом и миской изысканно приправленного томатного супа. Еще были свежие персики и сливы и белый хлеб со сладким жирным маслом. Хоть я и не просил, но мне принесли пару бокалов превосходного темного винтийского вина.

Потом я ушел к себе в комнаты и заснул мертвецким сном, утонув в необъятности новой пуховой постели.