— Я действительно ослепил одного? — спросил я. — А другой все еще без сознания?

— Честно говоря, не знаю, — призналась Деви. — Новости распространяются быстро, но в основном это сплетни.

Мой разум тут же завертелся вокруг нового плана.

— А ты могла бы запустить свою сплетню? — спросил я.

— Может, и да. — Она неприятно осклабилась. — Это ужасно интересно.

— Запусти мое имя, — сказал я. — Пусть все точно узнают, кто это был. Пусть узнают, что я абсолютно безумен и убью следующих, кто придет за мной. Я убью их самих, тех, кто их нанял, посредников, их семьи, их собак — в общем, всех.

Восхищение на лице Деви померкло и превратилось во что-то вроде отвращения.

— Слишком мрачно, тебе не кажется? Я ценю, что ты так привязан к своему кошельку, — она бросила на меня кокетливый взгляд, — и у меня в нем есть свой интерес. Но нет…

— Это были не воры, — сказал я. — Их наняли убить меня. — Деви смерила меня скептическим взглядом. Я отогнул воротник рубашки и показал повязку. — Я серьезно. Могу показать, куда один из них ткнул меня, когда я вырвался.

Нахмурившись, она встала и обошла стол.

— Ладно, покажи.

Я заколебался, потом решил, что лучше удовлетворить ее любопытство, поскольку еще придется просить об услуге. Я снял рубашку и положил ее на стол.

— Повязка грязная, — заявила Деви, словно это было для нее личным оскорблением. — Сними. — Она подошла к шкафчику в задней части комнаты и вернулась с черной сумкой медика и тазиком. Вымыв руки, она осмотрела мой бок. — Ты даже его не зашил? — недоверчиво спросила она.

— Я был слишком занят, — сказал я. — Убегал и прятался всю ночь.

Деви пропустила мои слова мимо ушей и принялась промывать рану с бесстрастной деловитостью, которая давала понять, что она училась в медике.

— Рана неприятная, но неглубокая, — сказала она. — Не во всех местах даже кожу разрезало. — Она встала и вытащила что-то из сумки. — Но все равно надо зашить.

— Я бы сделал это сам, — сказал я, — но…

— …но ты идиот, который даже не убедился, что хорошо промыл рану, — закончила она. — Если будет заражение, то так тебе и надо.

Она промыла мой бок и сполоснула руки в тазике.

— Хочу, чтоб ты знал: я делаю это потому, что у меня слабость к хорошеньким мальчикам, умственно неполноценным и людям, которые должны мне деньги. Я считаю это защитой капиталовложений.