— Я должна была быть с тобой.

— Ты ничего бы не смогла сделать, а у тебя ещё работа.

— Но…

— Амелия.

Тётя Линроз покачала головой. Я замолкла и в гневе уставилась в окно. Закат над рекой Эшли был невыносимо символичен.

— Надеюсь, я вернусь домой через пару дней, — оживлённо сказала мама. — Будут трубки и дренажи… много неприятного. Не хочу, чтобы ты всё это видела. И, конечно, химио…

Я не могла поверить, как спокойно она могла говорить о своей болезни. Я всегда считала маму хрупкой, но прагматизм, с которым она приняла свой страшный диагноз, поразил меня. Её ждёт серьёзная операция и несколько недель химиотерапии, а она больше всего волнуется, чтобы я не увидела трубки и дренажи.

Линроз держалась до последнего, но теперь тихо заплакала в льняной платок.

— Бога ради, Лин, — заругалась мама.

— Я знаю, знаю, стальные магнолии^[34] и всё такое. Но твои волосы, Этта. Ты лишишься своих чудесных волос.

— Это всего лишь волосы, — твёрдо заявила мама. — Может, ко мне вернутся кудряшки. Должно же мне как-то воздаться за все деньги, что я потратила на перманент?

Сдерживая слёзы, я взбила ей подушки, налила стакан воды и, не зная что ещё сделать, задала самый очевидный вопрос.

— Где папа́?

— Он мужчина, а мужчины бесполезны в подобных ситуациях, — сказала тётя, которая, насколько я знаю, никогда в своей жизни не заводила серьёзных отношений с мужчинами и уж тем более не была замужем.

— Он навестил меня ранее, — ответила мама́. — Я отправила его подышать свежим воздухом. Он ведь не переносит замкнутое пространство.

— Правда? А я и не знала.

— Ты много чего не знаешь о своём отце, — сказала она, и странная нотка в её голосе заставила меня поднять взгляд и внимательно вглядеться в её лицо.

— Этта, я не думаю, что сейчас время…

— Тсс, Лин. Это касается только меня и дочери. Возможно, я не очнусь после операции. — Она подняла ладонь, стоило нам с тётей запротестовать. — Ничтожный шанс, но тем не менее… ты должна кое-что знать о Калебе…

Линроз поджала губы и достала вязание. Она склонилась над работой, но я знала, что тётя внимательно наблюдает за нами из-под опущенных ресниц. Напряжение исходило от неё волнами.