Пулей вылетев из деревни, мы понеслись по промерзшей лесной дороге. Бежать было тяжело. То ли от жуткого холода, то ли по другой какой причине мои руки и ноги налились свинцом, я едва могла шевелить ими. Это напоминало бег по пояс в болоте или, например, попытку подняться наверх по идущему вниз эскалатору. Краем глаза я заметила, что и Локвуд, всегда такой легконогий, испытывает те же проблемы. Мы хрипло, прерывисто дышали, а обернувшись через плечо, могли видеть преследующую нас толпу. Призраки из деревни и ожившие мертвецы с кладбища тянулись по нашим следам словно шлейф.

Мы проскочили по мостику над высохшим, девшимся куда-то ручьем, и кратчайшим путем через лес поспешили в сторону института. У развилки на каменоломню рядом с каменной пирамидкой нас поджидал призрак мужчины с размытыми, нечеткими чертами лица – это было то самое лицо, которое мы видели на прибитой к кресту фотографии. Он вышел на дорогу и широко раскинул руки, то ли приветствуя нас, то ли желая схватить. Выяснять его намерений мы не стали, свернули в сторону и дальше помчались прямиком через лес. Земля была густо усыпана какими-то черными, похожими на ежевику ягодами, которые взрывались под нашими ногами облачками холодной пыли. Нам по лицам били холодные, как лед, ветки деревьев, хватали нас за накидки своими острыми сучками.

А мы все бежали и бежали, переходя из полос светло-серого света в полосы темно-серой тени, петляя между деревьями, перепрыгивая через корни, судорожно хватая ртами ледяной воздух.

Я заметила появившиеся среди деревьев новые тени, они двигались медленно, но каким-то образом умудрялись не отставать и начинали все теснее окружать нас слева и справа, постепенно смыкая свое кольцо. Бежавший чуть впереди меня Локвуд выхватил из своего поясного кармашка магниевую вспышку, швырнул ее в ближайшего к себе Гостя. Вспышка ударилась о корень дерева, подскочила, развалилась, но дальше… Дальше не последовало ни громкого хлопка, ни ослепительной вспышки, ни шипящего белого пламени. Когда Локвуд бросил вспышку, я инстинктивно закрыла глаза. Когда я вновь открыла их, наши преследователи продолжали нагонять нас – молчаливые, терпеливые, с неподвижными, бесстрастными серыми лицами.

Задыхаясь, поскальзываясь, падая и поднимаясь, мы с Локвудом упрямо поднимались вверх по заледенелому склону. Где-то ближе к вершине меня угораздило влететь на всем ходу в какие-то колючие кусты, которые немедленно впились в серебряную кольчужку, служившую изнанкой для моей накидки. Я отпрянула назад, окончательно запуталась, дернулась сильней, и моя драгоценная накидка порвалась. Надвое. Я вскрикнула, когда в образовавшуюся дыру хлынул ледяной воздух, ударил меня, словно ножом, между лопатками. У меня перехватило дыхание, и я упала на землю, в небольшую ложбинку. Перья раскинулись возле меня как дымящиеся капли крови.