Все шестеро были в легких шлемах и очках-консервах, таких же как у Киппса, в длинных, свободно спадающих до самой земли туниках из тех же материалов, что и накидки, которые мы позаимствовали в Обществе Орфея. На их спинах блестел лед, по краям туник плясали язычки холодного серебристого пламени, в черное беззвездное небо поднимались темные струйки дыма.

Два человека (мужчины, как я догадывалась), шедшие в центре группы, несли на своих плечах связки маленьких стеклянных цилиндров. Остальные четверо (женщины, по-моему) шли на серебряных ходулях, очень похожих на те, что мы видели на секретаре Общества Орфея. Их задачей, как я поняла, было защищать мужчин, которые шли просто на своих ногах, без ходуль. Для этого «ходульные» женщины держали в руках шесты с серебряными наконечниками, которыми они отгоняли мертвецов.

Вокруг небольшой «серебряной» компании толпилось примерно двадцать-тридцать серых фигур. Они с наслаждением принюхивались к дымному шлейфу и не убегали, а, напротив, тянули к живым людям свои длинные, бледные, промерзшие руки. Соседство с этими мертвецами людей в серебряных туниках не беспокоило. Женщины на ходулях шли, возвышаясь над толпой, которая расступалась перед ними, боясь получить болезненный ожог от серебра. Время от времени женщины на ходулях начинали тыкать в серые фигуры своими шестами словно повара, помешивающие жаркое. От прикосновения серебряных наконечников над улицей стоял запах сгоревшей плазмы. А двое мужчин со стеклянными цилиндрами продолжали тем временем продвигаться сквозь толпу мертвецов к Трафальгарской площади и, казалось, совершенно не замечали всей этой кутерьмы вокруг, вид у них был скорее скучающий.

Тут я внимательнее присмотрелась к цилиндрам. Внутри некоторых мерцал свет, пробивавшийся сквозь покрывающую стекло ледяную корку. Я сразу вспомнила о серебряных изгородях, которые мы видели перед этим, и о ярких огоньках, горящих на кончиках их шипов. Теперь я не сомневалась, что вижу перед собой группу, собиравшую в местах с установленными там изгородями плазму и теперь несущую ее женщине, которая безвылазно сидит в Доме Фиттис. И тогда меня, несмотря на усталость и отчаяние, несмотря на дикий холод, вдруг бросило в жар – вот как сильно разгорелся во мне гнев, вот каким сильным было охватившее меня желание увидеть, как свершится правосудие над виновницей всего, что уже столько лет происходит с моей страной.

Когда жуткая «серебряная» группа исчезла из виду, мы вынырнули из-за наших укрытий и медленно, тяжело побрели в том направлении, где должен был находиться Стрэнд. Желания говорить о том, что мы только что увидели, не возникло ни у одного из нас. Все и так прекрасно понимали, свидетелем чего мы только что стали.