– Нет.

Под диван залезло и начало осторожно исследовать пол первое золотистое щупальце, светящееся и ужасно холодное.

– Хочешь, чтобы победу праздновала эта старая ведьма?

– Нет.

– Ты мне веришь? – спросил череп.

Я посмотрела на банку и представила себе не глумливую мерзкую рожу, а ироничное лицо юноши с торчащими во все стороны вихрами, которого я видела на Другой Стороне.

– Да… – ответила я. – Типа того.

– Тогда разбей эту чертову банку!

Я нашарила подвешенный к моему рабочему поясу маленький молоток. Пальцы были мокрыми от крови, которая текла из моего раненого бока, и рукоятка молотка выскользнула из них. Я крепче ухватила молоток и все-таки сумела снять его с пояса.

Но было уже поздно. Почти поздно.

Диван, за которым я пряталась, начал сдвигаться в сторону. Сначала медленно, затем все быстрее, увлекаемый бешеной потусторонней силой. Диван уехал, и я оказалась на виду – сидела, прижавшись спиной к стене, с призрак-банкой на коленях и молотком в руке.

Мои враги приближались.

Честно говоря, трудно было сказать, кто из них живой, а кто мертвый. Они шли убивать меня плечом к плечу – Марисса Фиттис в темно-зеленом платье, на котором играли отблески потустороннего огня, и с бледным и неподвижным как у призрака лицом, а рядом с ней – радостно светящаяся, оживленная, бурлящая от избытка энергии тварь по имени Иезекииль.

– Бедняжка Люси, – сказала Марисса.

Наверное, в тот момент я действительно выглядела бедняжкой – лежала на полу в луже собственной крови, с упавшей на глаза челкой, в рваной, грязной одежде… Да что говорить – сами легко можете представить, как я тогда выглядела.

Я подняла голову и, прищурившись, взглянула на своих убийц.