Дрожа от слабости, Джинн с трудом поднялся на ноги и бросился на колдуна.

— Прекрати, — не оборачиваясь, приказал ибн Малик.

И, подчиняясь негромкой команде, Джинн немедленно замер, будто укрощенное животное на конце поводка. У него не было сил бороться с этим; с таким же успехом он мог пытаться остановить восход солнца. Старик что-то шепнул, и браслет опять обжег запястье Джинна ледяной болью.

— Известно ли тебе, что никому, даже мудрейшим из пророков, неведомо, почему прикосновение железа так страшно действует на джиннов? — Он помолчал, словно ожидал ответа, но его пленник молчал, не ощущая ничего, кроме боли. — Только с помощью железа и можно добиться таких результатов, — продолжал ибн Малик, — но в этом кроется и опасность, потому что если я могу управлять тобой с помощью железа, то сможет и другой. И какой смысл посылать самого могучего своего раба, для того чтобы убить врага, если тот может легко прогнать его с помощью обычного меча? Я долго размышлял над этой задачей и вот что придумал.

Он снова пробормотал несколько неразборчивых слов, и пытка моментально прекратилась.

— Я буду тебе суровым хозяином, — говорил колдун Джинну, бессильно лежащему на спине, — но не жестоким. Железо на руке ты будешь чувствовать, только если заслужишь. А если я буду доволен твоей службой, то позволю тебе время от времени принимать твой подлинный облик. Но не думай, что ты сможешь ускользнуть от меня, — я буду следить за каждым твоим шагом. Отныне ты неразрывно связан со мной: огонь с огнем, душа с душой, и эта связь запечатана кровью, и так будет всегда, до тех пор, покуда ты жив. — Он ласково усмехнулся, глядя прямо на Джинна. — О мой гордый раб, мы с тобой перепишем и превзойдем древние легенды. Наши имена веками будут звучать вместе.

— Я лучше уничтожу себя, — хрипло пробормотал Джинн.

— Я вижу, ты еще не понял своего положения, — поднял бровь колдун. — Хорошо. Объясню так, чтобы стало ясно.

Джинн собрал последние силы, чтобы вытерпеть очередной приступ боли, но приступа так и не случилось. Вместо этого ибн Малик подошел к Фадве и склонился над ней. Девушка уже успела сбросить прикрывавший ее плащ. Из уголка губ на щеку у нее сбегала струйка слюны, связанные руки бессильно дергались.

— Ты оставил частицу себя внутри этой девушки, — объяснил колдун. — Я обещал ее отцу освободить ее от тебя.

Он положил руки на лицо Фадвы, запустил пальцы под повязку, покрывающую ее глаза. Зажмурившись, старик начал что-то бормотать. Через мгновенье девушка затихла, а потом вдруг испустила пронзительный крик такой высоты и силы, словно из нее вытаскивали душу. Джинн задрожал и попытался закрыть уши, но обнаружил, что не может шевельнуться.