— Братец, братец! Я просила у премиленького князя кольчужинки, и он мне подарил! — закричала Рута с берега, прыгая и гордо размахивая розовым кулачком, в котором что-то зажато. — Я взяла кольчужинки на память!

Данила промолчал. Поначалу не хотел брать ее с собой в Калин. Сумасшедший индейский детеныш в броне… Но потом передумал. Рута бегала по пристани, покупала стрелы для арбалета, с внушительным видом точила кинжальные лезвия и всерьез намеревалась участвовать высвобождении Михайлы. «Быстренько спасем братца Потыка, правда? И тогда мы наконец-пренаконец соберемся вместе! Два братика и сестричка!» — радостно хихикала Рута и норовила целовать в щеку. Она не догадывалась, что Данила — вовсе не родной брат, а всего лишь чужак, которому Потык временно доверил вышитую тесемку наследника Властовского…

Несколько раз Каширин пытался признаться Руте в этом обмане, но всякий раз откладывал. Возможно, слишком дорожил этими неловкими, родственными поцелуями в щеку. «Как я рада-радешенька, что нашла тебя, любименький братец!» — шептала девка, счастливо жмурясь и прижимаясь к Даниле тоненьким легким телом. Как бешеная княжна поведет себя, когда узнает, что Данька попросту лгал ей, называясь братом? Ведь она совершенно не стыдилась «любименького братца». Ходила при нем простоволосая, в одной рубашке. А сегодня утром даже… Данила скрипнул зубами… попросила проводить на реку для утреннего купания — и когда спустились к воде, начала раздеваться как ни в чем не бывало, не прерывая разговора и ничуть не краснея… Невинным, недрогнувшим голоском попросила «братца» потереть ее белую спинку «вот этой мягонькой тряпочкой»… Данила чуть не погиб тогда, на берегу. Наверное, Рута сильно удивилась, почему «братец» вдруг побледнел, наотрез отказался тереть спинку — убежал прочь и дожидался за кустами…

Да, с князем Алешкой она ведет себя иначе. Вмиг превращается из долговязого полуребенка в настоящую гордую княжну. Из шаловливого щенка — в молодую псовую борзую, эдакую аристократическую недотрогу. Стройна до неприличия, грудки стоят под тонкой кольчугой — и попробуй сказать лишнее слово…

— Мы отчаливаем, Рута! Забирайся на борт! — рявкнул Данила. Обернувшись к Старцеву, сухо добавил: — Прощай, князь Алеша. Даст Бог, еще свидимся.

Старцев опять начал уговаривать, но Данька не слушал. Он не мог остаться в Жиробреге. Он чувствовал, что должен плыть в Калин и выручать Михайлу. Михайла был живой и настоящий, а Лешкины аргументы — красивы и звучны, но не более того. Поэтому Данила решил: первым делом волшебные Стати выручат из беды простого русского мужика Михайлу Потыка. А уж потом эти Стати можно отдать многоумным дядькам из лагеря светлых сил, чтобы добрые князья и волшебники смогли использовать драгоценные греческие погремушки в большой политической борьбе…