Может быть. А восхитительно бы: прямо сейчас, ни о чем не думая, кликнуть рыженькую Руту и самому прыгнуть в лодку — махнув на все рукой, не думая о том, что забыл на берегу — и, сильно оттолкнувшись веслом, слушать, как заплескала вода под днищем и как гулко, сладко обрываются невидимые струны, приковывавшие тебя к грязному берегу…

— Эгей, постойте-погодите! — зазвенел от кораблей встревоженный серебряный голосок, взбешенная Рута пробежала по сходням, спрыгнула на песок. — Куда вы? Без меня?! Братец, так нечестно!

Ну вот: все в сборе, будто специально. Теперь все просто: взять весло, шагнуть в лодку. Грести часто и тихо, чтобы не заметила ватага. Никогда больше не слышать этого визга и посвиста…

— Давай, поехали. Выкидывай швои черные книжонки да порошки вонючия. Перштень в воду, Данилка. Хорош ерундой штрадать, берикось веслище!

Данила вздрогнул. Спиной почувствовал жар от пылающей мельницы: огненные отсветы красного колеса мотаются по темному песку, как цветомузыка на сцене небывалого шоу.

И вспомнил Данила, что не может взять весло. В кулаке его по-прежнему сжата рукоять обломанного меча.

— Куда вы плывете? — грустно усмехнулся он. — Потык мертв.

Слышно, как заплакала Бустя — засопела, вжимаясь курносой мордочкой в теплый тряпичный сверток. И косолапый Потап недобро заурчал, принюхиваясь к ветру, приглядываясь к неподвижной фигуре самозваного наследника на берегу.

— Потык еще жив, Данилка, — вздохнул Посух, напяливая шляпу на блестящую плешь. — Жаль, что ты поверил дурным новостям да лукавым вестникам. Ну… мы пошли. А ты… догоняй опосля, коли хочешь. Только берегись: княжья тесьма в волосах — что змеищща. Выпутать ее сложнее, чем когану личину с рожи содрать. Бывай, гумноед. Даст Бог, повидаемся ишшо.

Он вздохнул и, сгорбившись, пошлепал лаптями к воде.

— Братец, любименький… А может быть, Потык… и правда не умер, а? Ах, если бы проверить… — зашептала Рута, прижимаясь щекой к братнину плечу.

— Отправляйся, если хочешь. — Данила отвернулся, чтобы звонкие рыжие волосы не кололи в лицо. — Плыви в Калин и проверяй.

— Правда можно? Ты не будешь скучать?! — оживилась полоумная княжна, чуть в ладоши не хлопает: — Я быстренько-пребыстренько. В Калин и сразу назад. Даже соскучиться не успеешь!

— Валяй, — кивнул Данька, опуская голову, чтобы спрятать взгляд.

— Братец… — Рута вздохнула, в замешательстве поправила каленую медную прядь над ушком… Быстро положила белые пальчики Даньке на грудь. — Ты загрустил, да? Скучный-прескучный…

— Все в порядке. — Он поднял спокойное лицо. — Можешь ехать в Калин. Только… сделай одолжение: исполни мою последнюю просьбу. Я просил тебя выпутать ржавчину из волос…