Он присел на корточки в паре футов от забора и вцепился в бетонную плиту. Изрыгая искаженные акцентом ругательства, он сдвинул ее в сторону, обнажив неровную, ведущую в темноту дыру в земле:

– Интересное, вроде личной потайной двери, через которую проволочная змеюка тягать тела. – Виктор сел и свесил ноги в дыру, болтая ими, словно маленький мальчик. Уголки его внушительных усов дернулись вверх, когда он с нежностью посмотрел на Бет. – Ты для меня как внучка, так что раскрою тебе секрет, – сказал он. – Я бояться темноты – че ты «хи-хи»? Темноты и замкнутых пространств, еще когда маленьким мальчиком был. Тогда я думать, в маленьких местах сидят домовые, замышлямши проглотить мое маленькое тельце.

Его улыбка стала шире:

– А че? Может, до сих пор замышлять, – он слегка оттолкнулся и пропал, провалившись ниже уровня улиц.

Бет провела языком по зубам:

– И с чего только эти чертовы русские думают, будто их сказки способны подбодрить? – пробормотала она, хватая копье и погружаясь во тьму.

Глава 46

Глава 46

– Подыми курево, Тимон.

Тимон вздохнул. Настала очередь Эла разбираться с сигаретами, но бронзовый бандит был слишком занят – возился со своей настолько пустячной раной на руке, – «Черт, кажись, это инфекция. Черт, кажись, сухожилие порвалось. Черт, кажись, там остались клыки», – что ее и обсуждать-то не стоило. Кроме как курить, на этой сливной улице больше нечего было делать. Гаттергласс отправил их сюда, на Бетнал-Грин, «подлечиться», что просто-напросто означало: их матрасы на свалке понадобились еще более тяжелораненым. Никому из них не было до этого дела, но бездействовать оказалось неловко. Они хотели назад, на поле боя.

Тимон посмотрел вверх и вниз по узкому переулку – удостовериться, что никто не идет, потом застонал и скособочился, обсыпаясь известковым порошком, наклоняясь поднять наполовину выкуренные сигареты, брошенный парочкой проходивших мимо ребят. Он оторвал от выброшенной газеты пару квадратиков и высыпал на них остатки табака из окурков, затем туго скрутил бумажки: никотиновая некромантия в действии.

Эл чиркнул бронзовой рукой по лбу Тимона, полетели искры. Возрожденные к жизни сигареты вспыхнули и затлели.

– Будем, блин, здоровы.

Пока они курили, Эл рассматривал волчьи головы, нарисованные Дочерью Улиц на предплечье друга.

– Нужно добыть тебе еще, – через некоторое время заметил он.

Наклоняясь за окурком, Тимон отвернулся от устья переулка, поэтому потный мужчина, засунувший лицо прямо в известняковую маску, застал его врасплох.

– Я знаю, что ты там! – заорал мужчина. – Где моя дочь?