30

Теперь смешно и грустно вспоминать, как обнимал он старый школьный глобус, воображая себя всемогущим властителем мира, способным взять Землю «под крыло» и уберечь. А тогда смешного было мало: после пережитого с ним случилась жуткая горячка, едва не спалившая разум. Кое-как он выбрался из дьявольского пламени, теряя счет неделям, как трудным годам. Знакомый крестьянин, в доме которого он оклемался после горячки, довёз Боголюбова до ближайшей станции, умиротворенно утопающей в снегах.

«Погоди… – Он стал припоминать, оглядывая избы. – Да ведь это же та самая… Да неужели?..»

Он стоял в смятенье чувств. Глазами хлопал.

Кажется, это не он, не Болеслав Николаевич, а кто-то другой, полный мечтаний, надежд и энергии, прикатил на эту станцию когда-то, после окончания института; его встречали мягкая метель, запряженные сани, тёплый овечий тулуп… Господи! Когда все это было? Как быстро жизнь проходит! А что успел ты в ней? Кому плечо подставил?

Очертания железнодорожного вокзала изменились за эти годы: новый, каменный построили в предгорьях. Солнце над крышей вокзала куталось в морозную предвечернюю пелену, зябкими зайчиками вспыхивало зеркало стальных путей и стрелок; ворковали сизари на жестяных карнизах вокзальной башни.

В зале было пусто, тихо, никому и никуда в такую стынь срываться не хотелось. У входа стоял игровой автомат в виде огромной плечистой фигуры круторогого робота, на лбу которого – на красном световом табло – горела чёрная надпись, приглашающая поиграть в звёздные войны.

Боголюбов купил билет и, направляясь к выходу, не удержался от безрассудного мальчишеского поступка. Достал монету, словно собирался поиграть в космические баталии, оглянулся, подойдя к автомату, и хотел при помощи серебрушки раскурочить пусковую кнопку, но в последний миг убрал монету, перекрестился и прочитал молитву, ограждающую дух наш от нечистой силы. В блестящей груди у рогатого робота что-то слабо звенькнуло порванной струной, лампа в голове мигнула и погасла, и повалил дымок из-под железной рубахи с пуговками-гайками по швам… Боголюбов подбросил монету, поймал и засмеялся, чувствуя, что обретает прежнюю уверенность и силу, какая была до болезни.

Поезд, как всегда на этой станции, притормозил буквально на несколько секунд, только-только дух успел перевести – и помчался дальше.

Приглашая в купе, проводник добродушно ухмыльнулся чудаковатому пассажиру: вещей у Боголюбова с собою никаких, а только старый школьный глобус лежал в обыкновенной старенькой авоське; всё остальное барахлишко он где-то растерял во время «апокалипсиса».