Он подумал, что ему это снится, когда сборщик тел закатил его на лодку. Каз почувствовал, что падает, а затем приземлился на груду тел. Пытался кричать, но слишком ослабел. Они были повсюду: ноги, руки, окоченевшие тела, гнилые конечности и лица с синими губами, покрытые язвами оспы. Мальчик то отключался, то просыпался, потеряв грань между реальностью и галлюцинациями, вызванными жаром. Тем временем лодка вышла в море. Когда она попала на мелководье Баржи Жнеца, Каз каким-то чудом нашел в себе силы закричать.

– Я жив! – орал он что есть мочи. Но был слишком маленьким, а лодка уже удалялась к гавани.

Каз пытался вытащить Джорди из воды. Его тело было покрыто маленькими воспаленными нарывами, из-за которых огненная оспа и получила свое название, а кожа – вся бледная и в синяках. Каз вспомнил заводную собачку и как пил горячий шоколад на мосту. Подумал, что рай, должно быть, выглядит как кухня в доме на улице Зельверштрат и пахнет как гюцпот, готовящийся в духовке Герцунов. У него все еще хранилась лента Саскии. Он мог бы вернуть ее девочке. Они бы делали конфеты из пасты айвы. Маргит играла бы на рояле, а Каз мог бы уснуть у камина. Он закрыл глаза и приготовился к смерти.

Мальчик надеялся, что проснется уже в другом мире, теплом и безопасном, с набитым животом и братом под боком. Вместо этого он очнулся посреди моря трупов. Каз лежал на отмели у Баржи Жнеца, в насквозь промокшей одежде, со сморщенной от влаги кожей. Рядом с ним плавало, как какое-то жуткое морское чудище, едва узнаваемое тело брата, белое и опухшее от гниения.

Перед глазами прояснилось, а сыпь начала потихоньку исчезать. Температура спала. Он совсем позабыл о голоде, но вот жажда была такой сильной, что он чуть не сошел с ума.

Весь день и ночь он ждал у горы тел, смотрел на гавань и надеялся, что лодка вернется. Им еще нужно было разжечь огонь для сожжения тел, но когда? Были ли у сборщика тел выходные? Или они работали через день? Мальчик чувствовал себя слабым, он был обезвожен. Долго ему не протянуть. Берег слишком далеко – у него ни за что не хватит сил, чтобы проплыть такое расстояние. Он пережил болезнь, но легко может умереть здесь, на Барже Жнеца. Ну и что? В городе его ничего не ждет, помимо голода, темных переулков и сырости каналов. Но, подумав об этом, он понял, что это неправда. Его ждало возмездие. Месть за Джорди и, возможно, за самого себя. Но для этого нужно явиться на встречу с нею.

Когда настала ночь и течение сменило направление, Каз заставил себя опустить руки на тело брата. Он был слишком истощен, чтобы полагаться исключительно на свои силы, но с помощью Джорди у него получится добраться до берега. Мальчик крепко схватился за брата и оттолкнулся в сторону огней Кеттердама. Вместе они поплыли вперед, раздутое тело Джорди служило плотом. Каз продолжал работать ногами, пытаясь не думать о брате, о тугой, вздувшейся плоти под его руками – вообще ни о чем не думать, кроме ритма, с каким его работали его ноги, рассекая море. Он слышал, что тут водятся акулы, но знал, что они его не тронут. Теперь он сам стал чудовищем.