Каза злило, что Инеж увидела его в таком состоянии, но следом за этой мыслью пришла другая: «Лучше уж она, чем кто-то другой». В глубине души он знал, что она никогда никому об этом не расскажет и не станет использовать этот случай против него. Девушка полагалась на его репутацию. Она не захочет, чтобы он выглядел слабым в глазах остальных. Но дело было не только в этом, ведь так? Инеж никогда его не предаст, и он это знал. Казу было плохо. Хоть он сотни раз доверял ей свою жизнь, гораздо страшнее было доверить свой позор.

Фургон остановился. Засов отодвинулся, и двери распахнулись.

Он услышал пару фраз на фьерданском, за которыми последовали скрежет и лязг металла. С него сняли ошейник и вывели из фургона вместе с остальными узниками по какому-то трапу. Он услышал звук, похожий на скрип ворот, и затем их погнали дальше. Все неловко шаркали в своих кандалах.

Внезапно с него сняли мешок, и пришлось прищуриться. Они стояли в большом дворе. Огромные ворота кольцевой стены уже опускались и приземлялись на камни со зловещей чередой стонов и клацанья. Когда Каз поднял голову, то увидел на крыше группу охранников, нацеливших ружья на заключенных. Стражники внизу проходили между рядами закованных пленников, пытаясь сличить их с документами возницы по имени или описанию.

Матиас подробно изложил схему Ледового Двора, но почти не упоминал о том, как он выглядит на самом деле. Каз ожидал увидеть старую и сырую крепость из мрачного серого камня, готовую к жестокому бою. Вместо этого его окружал мрамор, да такой белоснежный, что, казалось, он светится голубым. Бреккер чувствовал себя так, словно забрел в какую-то сказочную версию жестоких земель, которые они пересекли, пока двигались по северу. Невозможно было отличить, где стекло, где лед, а где камень.

– Если это не дело рук фабрикатора, то я королева древесных фей, – пробормотала Нина на керчийском.

– Тиг! – скомандовал один из стражников и ткнул ей ружьем под ребра. Девушка согнулась пополам от боли. Матиас и глазом не повел, но Каз заметил, как он напрягся.

Фьерданские охранники размахивали руками над документами, пытаясь сопоставить количество заключенных и их личности с группой, стоявшей перед ними. Это был первый по-настоящему опасный момент, когда их могли рассекретить. У Каза не было возможности взять это под контроль. Понадобилось бы слишком много времени, чтобы выбрать заключенных, которых они заменят. Риск вполне оправданный, но теперь Бреккеру оставалось только ждать и надеяться, что лень и бюрократия завершат работу за него.