Внизу, прислонившись к воротам караульного помещения, стоял стражник с ружьем на плече.

– Только один? – спросил Уайлен.

– Матиас говорил, что у нерабочих ворот должно стоять по четыре стражника.

– Может, Желтый протокол сработал нам на руку, – предположил Уайлен. – Их могли отправить в тюремный сектор или…

– Или внутри греются двенадцать огромных фьерданцев.

Парни наблюдали, как стражник открыл банку юрды и засунул в рот горсть сушеных оранжевых цветов. Вид у него был скучающий и раздраженный – наверное, злился, что его поставили так далеко от развлечений Рингкеллы.

«Я тебя не виню, – подумал Джеспер. – Но скоро твоя жизнь станет значительно веселее».

По крайней мере, на стражнике была обычная форма, а не черный мундир дрюскелей. Джеспер никак не мог забыть штандарт, увиденный на стене в столовой. Его мать была земенкой, но в папиных жилах текла каэльская кровь, которая подарила парню его серые глаза. Отец не мог до конца забыть о суевериях Блуждающего острова. Когда в Джеспере впервые начала проявляться сила, это разбило ему сердце. Он настаивал, чтобы сын никому о ней не рассказывал. «Я боюсь за тебя, – говорил он. – Мир бывает жесток к таким, как ты». Но Джеспер всегда думал, что, может быть, отец сам его боится.

«Что, если бы я поехал в Равку, а не в Керчию? – подумалось ему. – Что, если бы я присоединился ко Второй армии?» Интересно, позволяли ли они фабрикаторам воевать, или те просто сидели за стенами своих мастерских? Равка отстраивалась, стала более стабильной. Обязательного призыва для гришей больше не было. Он мог бы наведаться туда, возможно, научиться лучше использовать свою силу, оставить позади игорные дома Кеттердама. Если им удастся доставить Бо Юл-Баюра Торговому совету, все станет возможно. Земенец помотал головой. О чем он думал? Ему нужна доза неизбежной опасности, чтобы вернуть ясность ума.

Джеспер поднялся на ноги.

– Я иду внутрь.

– Какой план?

– Увидишь.

– Давай помогу.

– Поможешь, если заткнешься и не будешь путаться под ногами. Вот, – стрелок прицепил веревку к краю крыши и опустил ее позади ряда каменных плиток, выложенных вдоль дорожки. – Дождись, пока я обезврежу стражников, а затем спускайся.