– Не стоит заводить дружбу с воронами, – сказал он ей.
– Почему?
Каз отвел взгляд от стола, но что бы он ни хотел сказать, слова так и не слетели с его языка.
В кои веки выглянуло солнце, и Инеж повернулась к нему лицом. Ее глаза были закрыты, черные, как смола, ресницы откидывали тени на щеки. Ветер с гавани растрепал ее чернильные волосы, и на секунду Каз вновь почувствовал себя мальчиком, уверенным, что в этом мире есть волшебство.
– Почему? – повторила она, не открывая глаз.
Он сказал первое, что пришло в голову:
– У них плохие манеры.
– Как и у тебя, Каз.
Девушка засмеялась, и если бы звук можно было закупорить в бутылку и наслаждаться им каждую ночь, он бы так и сделал. Эта мысль ужаснула его.
Каз вдохнул последний раз, и балин растворился, а вода попала внутрь. Он прищурился, надеясь увидеть хоть намек на свет. Течение било его об стену туннеля. Давление в груди нарастало. «
Каз чуть не утонул в ту ночь в гавани, быстро работая ногами в темноте, держась на плаву с помощью тела Джорди. Теперь никто и ничто не поможет ему. Он попытался думать о брате, о мести, о Пекке Роллинсе, привязанном к стулу в доме на Зельверштрате, со ртом, набитым торговыми контрактами, пока Каз заставлял его вспомнить имя Джорди. Но все его мысли занимала Инеж. Она должна жить. Она должна выбраться из Ледового Двора. А если не сможет, он должен жить, чтобы спасти ее.
Боль в легких была невыносимой. Он должен сказать ей… что? Она чудесная и храбрая, и он ее не заслуживает. Он неправильный, лживый, перекрученный, но не настолько безнадежный, чтобы не суметь собрать из себя некое подобие мужчины, который ей подходит. Сам того не понимая, он начал полагаться на нее, искать ее, нуждаться в ее близости. Нужно поблагодарить ее за новую шляпу.
Вода давила на грудь, требуя сделать вдох. «
Часть шестая. Хорошие воры
Часть шестая. Хорошие воры