Стражники заколотили в дверь. Инеж увидела через стекло, что по второму коридору несутся другие охранники, которые что-то кричали и целились в их сторону. Но стрелять было бесполезно: их разделяли две стены из пуленепробиваемого стекла.

Стекло сделал гриш. Нина сразу поняла это, когда они прошли мимо выставки, – фьерданская мощь, защищенная чарами гришей, – а единственное, что тверже стекла фабрикатора, – это алмаз.

Двери в конце коридора затряслись.

– Они идут! – крикнула Инеж.

Уайлен прикрепил алмазную деталь к самодельному сверлу. Когда инструмент прижали к стеклу, он издал неприятный скрежет. Джеспер повернул ручку. Дело продвигалось до ужаса медленно.

– Оно вообще работает?! – спросила Инеж.

– Стекло очень толстое!

Что-то врезалось в дверь справа от них.

– У них есть таран, – простонал Уайлен.

– Продолжайте, – поторопила Инеж, снимая тапочки.

Джеспер закрутил ручку быстрее, и сверло зажужжало. Парень провел им выгнутую линию, намечая начало круга, а затем нарисовал полумесяц. Быстрее.

Деревянная дверь в конце коридора пошла трещинами.

– Бери ручку, Уайлен! – крикнул Джеспер.

Тот занял его место, крутя сверло так быстро, как только мог.

Джеспер взял ружья павших стражников и направил их на дверь.

– Они идут!

На стекле встретились две линии. Полная луна. Круг в стекле отделился и накренился вперед. Не успел он коснуться пола, как Инеж подхватила его.

– С дороги! – потребовала она.

Затем девушка побежала, ее ноги едва касались пола, шелковый наряд развевался, как перья. Она не обращала на это внимание. Ей удалось обхитрить Хелен Ван Хауден. Она забрала с собой частицу ее, пусть глупый символ, но для нее особенно ценный. Этого было недостаточно – никогда не будет достаточно, – и это лишь начало. Будут и другие содержательницы публичных домов, которых можно обмануть, другие работорговцы, которых можно оставить в дураках. Ее шелка – перья, и она наконец свободна.