Страшно закричал Кожемяка. Выронив бесполезный топор, рванул себя за волосы, так что клочья их в горстях остались, и рухнул наземь. Завыл, закричал надрывно, точно роженица…

Опамятовал он лишь к утру. Почернев лицом, на подкашивающихся ногах, поднялся на Змеиный холм, чтобы забрать останки сожженного Змием Дурня. И не нашел их. Смутно припомнил, что не дышал давеча смертоносным огнем гад летучий, стало быть, Дурень-то, скорее всего, в село ушел. Однако ж и там его не нашлось. То ли сожрал Змий убогого, не побрезговал, то ли, заплутав в ночи, попал тот на зуб медведю или волчьей стае.

* * *

Дурень объявился в селе осенью, испятнавшей леса желтыми, красными и рыжими подпалинами. Приплыл по Вьюн-реке, цепляясь за рухнувшую в воду сосну, и, выбравшись на песчаную отмель, отправился прямиком к избе Кожемяки. Нашел его и, бессвязно что-то лопоча, сунул в руки исцарапанный кусок бересты.

Дурень не знал, что царапины эти называются рунами и означают, что нацарапавшая их Смеяна жива, здорова и находится в плену. А с ней еще много женщин из соседних сел. Если бы он мог мыслить и говорить как все, то рассказал бы Кожемяке и прочим насевшим на него с расспросами селянам много интересного. О том, что Огнедышащий Змий — всего лишь железный ящик, в который, как в лодку, забираются зеленокожие люди. Вот только ящик этот не плавает по воде, а летает. И сам он тоже на нем летал, правда, не внутри, а уцепившись за железяки, выступавшие из его днища. Что зеленокожие — сплошь мужчины и им нужны женщины, которые рожают зеленокожих детей и работают на полях, окружавших тамошнее селение, в центре которого лежит огромная железная тарелка. Он сказал бы им, что женщины, привезенные в селение зеленокожих в железном ящике, заколдованы: делают лишь то, что им велят, а в редкие мгновения просветления ненавидят и боятся своих хозяев. Что зеленокожих в селении всего три десятка, а женщин — больше трехсот, и они бы разорвали отвратных хозяев, обращавшихся с ними как со скотом, в клочья, кабы не волшебная железная тарелка. Это она испускает чары, которые лишают пленниц воли. Однако чары эти слабеют во время грозы, когда огневицы-молнии исчерчивают небо ослепительно-голубыми зигзагами. Во время одной из таких гроз и начертала Смеяна свое послание, заканчивающееся знаком молнии.

Многого, впрочем, Дурень не смог бы рассказать и объяснить, даже если бы обрел способность думать и говорить, как его соплеменники. Например, то, что не был он сожжен установленным на флаере огнеметом и не подвергся воздействию психотропного оружия зеленокожих, поскольку настроено оно было на ментальное излучение нормального, а не деформированного человеческого мозга. Что зеленокожие — потомки атлантов, прилетевшие проведать метрополию, не были злодеями и поначалу пытались наладить мирный контакт с местным населением, но из-за своеобразной внешности не преуспели в этом.