Я снова размышлял о том, что настал мой Золотой век. И собирался написать об этом по возвращении домой.

Я облокотился о стол правой рукой, а левая небрежно поигрывала с ободком чаши, куда мне наливали вино.

Слева от меня, откуда ни возьмись, появился англичанин.

– Мариус, – тихо произнес он, и выяснилось, что он отлично владеет классической латынью, – умоляю, считайте меня не врагом, но другом. Я давно наблюдаю за вами издалека.

Мурашки побежали по коже: меня в прямом смысле слова застали врасплох. Я повернулся к нему и перехватил бесстрашный взгляд проницательных ясных глаз.

Англичанин повторил мысленное сообщение, предназначенное только для меня:

«Мы предлагаем понимание. Мы предлагаем убежище. Мы исследователи. Мы наблюдаем. Мы всегда рядом».

Я снова ощутил дрожь. Все собравшееся общество было слепо, но он понял. Он знал.

Он передал мне круглую золотую монету. На ней было вычеканено одно слово: «Таламаска».

Я оглядел ее со всех сторон, скрывая потрясение, и любезно поинтересовался на классической латыни:

– Что все это значит?

– Мы принадлежим к особому ордену, – ответил он, и тоже на очаровательной безупречной латыни. – Это его название. Таламаска. Братство настолько древнее, что его происхождение и смысл названия неясны. Но в каждом поколении мы преследуем четкую цель. У нас есть правила и традиции. Мы наблюдаем за теми, кто подвергается осуждению и гонениям. Нам открыты тайны, в которые отказываются верить даже самые суеверные из смертных.

Несмотря на обходительность речи и поведения, сила разума, сквозившая в его словах, впечатляла. Я поражался его самообладанию. Он был не старше двадцати лет.

– Как вы меня нашли? – спросил я.

– Мы всегда начеку, – мягко ответил он. – Когда вы подняли капюшон красного плаща и вышли на свет, вас заметили.

– Значит, все началось в Венеции, – сказал я. – Я наделал много ошибок.

– Да, в Венеции, – повторил он. – Наш агент увидел вас и написал письмо в Англию, в главную Обитель, а меня направили проверить, кто вы такой. Побывав в вашем доме на приеме, я понял, что нам сообщили правду.

Я откинулся на спинку кресла и смерил его взглядом. По случаю бала он нарядился в красивый бархатный камзол светло-коричневого цвета, а сверху накинул плащ, подбитый горностаем. На пальцах он носил простые серебряные кольца, а длинные пепельные волосы гладко зачесывал. Глаза были серого цвета, лоб высокий, без морщин, словно отполированный.

– И о какой же правде вы говорите? – спросил я так ласково, как только мог. – Что именно вы считаете правдой?

– Вы вампир, тот, кто пьет кровь, – не дрогнув, ответил англичанин, по-прежнему сдержанно и любезно. – Вы прожили на свете не один век. Мне неизвестен ваш возраст. Я не берусь угадывать. Но я бы хотел услышать это от вас. Вы не совершали ошибок. Я сам решил представиться вам.