Я подождал минуту, слушая, как она печатает. И тут меня осенила идея, которая показалась тогда удачной. Теперь, годы спустя, я спрашиваю себя, не была ли эта идея катастрофой. Хотя теперь вся моя любовь к Гоблину кажется пронизанной катастрофическими идеями.

"Жасмин, я хочу, чтобы ты напечатала еще одно послание, – сказал я. – "Дорогой Гоблин, я могу общаться с тобой через компьютер, посылая письма по электронной почте. Буду писать регулярно на свой почтовый ящик, открытый на имя Царя Тарквиния. Отправлять письма я буду под другим именем. А ты сможешь мне отвечать, как только я пришлю это другое имя. Компьютер ты знаешь не хуже меня, Гоблин. Жди мои послания"".

Жасмин долго провозилась с этим письмом, но наконец и оно было напечатано, после чего я проинструктировал ее, чтобы отныне компьютер не выключался. Жасмин должна была прикрепить на видное место записку со строгим приказом не трогать компьютер.

"Вот теперь и посмотрим, обрадуется ли Гоблин, – сказал я. – И очень скоро ты сможешь связаться с нами в отеле "Хасслер" в Риме".

Я дал отбой. Как хозяин Блэквуд-Мэнор я не видел причин сообщать моим спутникам, что в доме выбиты почти все стекла. Я откинулся в кресле, думая, что мое новое имя для электронной переписки будет Благородный Абеляр, и еще я упрошу Мону использовать имя Бессмертная Офелия, а Гоблин пусть так и остается Гоблином.

Так все и получилось.

К тому времени, как мы покинули Вечный Город, я, Мона и Гоблин установили канал связи по компьютеру. Все мои впечатления о путешествиях попадали в любовные письма к моему сокровищу, Бессмертной Офелии, и эти же самые послания, только слегка подредактированные, получал Возлюбленный Гоблин. От Моны я получал письма, полные страсти и юмора, а от Гоблина поступали маловразумительные сообщения – в основном признания в любви.

Как только мы попадали в отель с хорошим компьютерным оборудованием, я распечатывал всю эту переписку, так что она стала мои своеобразным дневником путешествий. У меня хватило ума не записывать все свои эротические устремления к Моне, а прибегнуть к шекспировской интонации, хотя и весьма приблизительной, – получилось довольно забавно.

Что касается Гоблина, его медленное угасание чрезвычайно меня тревожило и терзало мне душу. Временами казалось, будто какая-то черная рука скребет мое сердце, но я не знал, что еще можно сделать кроме того, что уже сделано.

Тем временем в Блэквуд-Мэнор установился покой, беспорядки закончились.

Но молва о бьющихся стеклах пронеслась по всему приходу Руби-Ривер, и постояльцы звонили день и ночь, резервируя номера. После разговоров по телефону у меня сложилось впечатление, что Жасмин отлично проводит время, хотя она и утверждала, что сходит с ума от беспокойства, но мы снова подняли ей зарплату, а заодно и всему остальному персоналу.