То, что рядом не было Гоблина, для меня не имело значения. Я был уверен, что сам справлюсь, без его помощи. Хижина Отшельника принадлежала мне, и только мне.

Спускаясь к пристани, я миновал маленькое кладбище, где задержался на секунду у могилы Ревекки, направив на могильный камень луч фонаря. Ко мне вернулись обрывочные воспоминания о последнем сне, и я вновь услышал ее голос, словно она была совсем близко. "Только не твоя жизнь", – сказала она. "Чья же тогда?" – спросил я, охваченный дурным предчувствием – мне тогда показалось, что жизнь теперь полна одними несчастьями.

Разве Мона не больна, разве она не на смертном одре, а я тем не менее собрался ехать на остров и даже не подумал о ней? Моне так хотелось увидеть собственными глазами Хижину Отшельника, и вот теперь я туда еду, но без нее. Но что я мог сделать, кроме как молиться за Мону? Я решил, что обязательно помолюсь за нее, когда вернусь.

Я сложил в пирогу все вещи, еще раз проверил, заряжено ли оружие, и отправился в путь. Небо еще не почернело, а лишь покраснело, так что мне хватило света, чтобы видеть деревья, к тому времени я уже хорошо изучил маршрут, а вскоре мне стало ясно, что многочисленные пироги строителей оставили после себя тропу, не успевшую пока затянуться ряской. Можно даже сказать, они проложили дорогу, так что я двигался на хорошей скорости.

Меньше чем через полчаса я увидел огни хижины, а когда подплыл к новой пристани и привязал пирогу, то разглядел ярко освещенные окна и блеск белых мраморных ступеней. Вокруг всего домика были разбиты аккуратные цветочные клумбы, а плети глицинии красиво переползали через высокую крышу. Само небольшое строение с его многочисленными арками напоминало коптскую церквушку.

В дверях лицом ко мне стоял незнакомец и внимательно за мной наблюдал. Он был в своем мужском обличье, только волосы распустил по плечам. На мое появление он никак не отреагировал – не поманил рукой, чтобы я подошел ближе, и не запретил мне жестом выходить на берег.

Откуда мне было знать, что это мой последний день в смертной жизни? Откуда мне было знать, что все те мелочи, о которых я тебе только что рассказал, ознаменуют конец моей истории – что отцу Джерома, племяннику Томми, малышу тетушки Куин, маленькому хозяину моей дорогой Жасмин и благородному Абеляру Моны предстояло умереть?

37

37

К подножию лестницы вела мощеная тропа. Аллен упоминал о ней в телефонном разговоре, но я успел это забыть. Я успел забыть и цветы, как мирно и чудесно они выглядят при свете из окон.

Я подошел к мраморной лестнице. Незнакомец стоял наверху, глядя оттуда на меня.