Роша так и подмывало прикрикнуть на Голос, чтобы тот заткнулся, пока окончательно не свел его с ума. Но он сдержался, стиснув зубы и чуть приподняв подбородок.

Да, он видел на скамье, среди горшков с орхидеями, длинное мачете с деревянной ручкой. Лезвие поблескивало в лучах света, хоть и было перемазано грязью.

– Она грезит о Пакайе, – сообщил Голос. – Так и видит кипящее жерло. Видит, как белые столбы дыма вздымаются к небесам, как потоки безжалостной лавы растекаются вниз по склонами. Она надеется, в этаком пекле не выживет никто – ни она, ни ее сестра…

Ох, если б только этого Голос заткнулся наконец!

– А я не смею даже попробовать отговорить ее, ибо как раз меня-то она и страшится больше всего в мире!

Взяв мачете и глядя, как с лезвия падают пласты засохшей глины, Рош вдруг заметил краем глаза какой-то темный силуэт слева от себя.

Он медленно повернулся. Прямо на него смотрела одна из близнецов. Но которая?

Он окаменел на месте, сжимая в руке мачете. Синие глаза взирали на него с дремотным безразличием, льющийся в двери свет скользил по гладкому бесстрастному лицу.

– Это Мекаре, – зашептал Голос. – Моя ходячая тюрьма. Пошевеливайся! Веди себя так, точно знаешь, куда идешь. А ты знаешь, куда?

Слуха Роша коснулся тихий надрывный плач, доносящийся из ярко освещенной комнаты где-то за аркой входа.

Рош двинулся вперед по мягкой тропке, что есть сил сжимая в правой руке мачете, лаская пальцами грубую деревянную рукоять. Крепкая, тяжелая рукоять. Чудовищное лезвие – фута два, не меньше. Могучий тесак. В ноздри Рошу бил запах стали, засохшей глины и сырой земли вокруг.

Он переступил порог.

Маарет сидела в темно-коричневом плетеном кресле, уронив голову на руки. Босая, одетая в простое хлопчатобумажное темно-розовое платье с длинными рукавами. С белоснежных пальцев и лица падали нежные капли кровавых слез, длинные медно-рыжие волосы струились по спине.

Она тихо плакала.

– Хайман, – с болью простонала она и медленно, устало выпрямилась в кресле и повернулась навстречу к вошедшему.

Увидев в дверном проеме Роша, она вздрогнула.

Она не знала, кто он. Не помнила его имени – после стольких лет, стольких долгих лет.

– Убей ее! – велел Голос. – Избавься от нее.

– Бенедикт! – окликнул Рош громко и отчетливо и тут же услышал, как его спутник вбегает в сад.

– Что тебе надо от меня? – спросила стоящая перед ним женщина. Две полоски – ручейки крови у нее на щеках – напоминали нарисованные слезы на фарфоровом личике французского клоуна. Глаза ее были обведены кровью, брови сверкали золотом.