Познин расплылся перед ее взглядом, как огоньки за мокрым стеклом, и Ноэль очнулась в собственном теле, но вместе с ней в явь просочился новый безымянный кошмар.

* * *

– Ноэль, просыпайся, ну давай же!

Ноэль вскочила. Сердце колотилось так, словно она сутки бежала от погони, словно за ней гнались Разрушенные, словно они уже впились в нее, словно…

Она сфокусировала взгляд и увидела Сафи. Ее Нити были желтыми от тревоги. Но почему так ярко?

Ах да, Сафи пришла не одна. Рядом была Иврена.

– Что случилось? – Ноэль оглянулась, думая увидеть Разрушенных или солдат.

– Ты говорила во сне, – объяснила Сафи.

– А… такое бывает, – пробормотала Ноэль и покраснела.

– И мы не могли тебя добудиться, – добавила Иврена.

Сафи плюхнулась на землю рядом с Ноэль, скрестив ноги. Иврена изящно опустилась с другой стороны. За журчащим ручьем занимался ярко-розовый рассвет.

Лица Сафи и Иврены были мокры, и Ноэль только сейчас осознала, что ее одежда тоже насквозь мокрая от росы. Сколько она проспала? Сколько Иврена и Сафи слушали ее бормотание, сколько пытались разбудить?

Голова кружилась, мышцы ныли, как не бывает после сна. Потому что это был не просто сон…

– Ноэль, что с тобой творится? – Сафи озабоченно заглянула ей в лицо, Нити стали болотно-зелеными. – Ты говорила по-номацки, и я знаю, что это не просто кошмар. Не ври мне.

Ноэль подобрала колени к груди и положила на них подбородок. Придется все рассказать Сафи, и лучше прямо сейчас. Хорошо бы Иврена при этом не присутствовала, но выбора не было.

– Кукловод, – произнесла она, уставившись на свои пальцы, пытаясь не думать о том, что Иврена сидит рядом, слушает и осуждает.

И чем дольше Ноэль смотрела на свои пальцы, тем явственнее представляла намотанные на них Нити. Так что она спрятала пальцы между коленей и невозмутимым голосом Гретчии принялась пересказывать все, что успела узнать о Ведьме-кукловоде, а затем рассказала обо всех последних снах.

Но кое о чем она умолчала.

О благодарности Тени. Ноэль сама не понимала, что та успела выудить у нее из памяти. Зачем говорить о том, чего не знаешь?

И тут же у нее в груди похолодело. Она, конечно же, лгала себе. Она решила промолчать из трусости. И из стыда.