– Да, но… – Ноэль посмотрела на реку и вздохнула, перебирая в уме уроки матери. – Все-таки они теперь вместе, – произнесла она. – Их Нить распрямляется, так что, возможно, их пути совпадут более явно… – Она улыбнулась, заметив, что Нити монахини непонимающе изогнулись. – Нити сердца поначалу спутанные. Ведунья Нитей может их разглаживать и убирать все, что мешает, оставляя только то, что связывает. Отношения тех, кого связывает истинная Нить сердца, обычно так или иначе налаживаются.

Иврена сложила руки на груди.

– За это номаци так уважают своих ведунов Нитей? Потому что вы распутываете их узелки?

– Да. Мать-Луна наделила нас этим даром – приводить в порядок жизни. Вот только… – Ноэль почесала нос. – По этой же причине номацкие караваны всегда в движении. Найти того, с кем тебя свяжет истинная Нить сердца, огромная удача, – она кивнула в сторону, куда ушли Сафи и Мерик. – Мы стали кочевниками, чтобы увеличить свои шансы.

– Тем не менее, твое племя стало оседлым, а ты сама мечтаешь о постоянном доме, – заметила Иврена. – Как же так вышло?

– Потому что я нашла свою родню по Нити, Иврена. Она сейчас ругается там в кустах с вашим племянником.

С этими словами Ноэль отправилась вслед за Сафи, опасаясь, что Иврена начнет ее расспрашивать о племени Миденци. Ноэль и сама не знала точно, почему ее предки столетие тому назад решили отказаться от кочевой жизни, но вроде бы причины были невеселые.

Едва Ноэль дошла до лагеря, Сафи схватила ее за руку и потащила к морю. Это была недолгая прогулка. Лес вскоре расступился, и перед ними оказались камни и вода. Сафи подошла слишком близко к обрыву, однако Ноэль решила в кои веки не просить ее быть осторожней. Нити сестры выражали тревогу и растерянность, но она крепко стояла на ногах.

Сафи села и свесила ноги с края обрыва. Ноэль устроилась рядом.

Камень оказался испещрен трещинами и вмятинами, в которых рыжел мох. Сафи сплела пальцы с пальцами Ноэль, вздохнула и принялась болтать ногами. Далеко внизу катились волны. Затем Сафи уставилась на горизонт. На юге глухо урчали грозовые тучи.

– Помнишь, ты мне сказала, что он меня будет вечно за все прощать. Ты уже тогда знала, да?

Ноэль осторожно кивнула, боясь разозлить сестру, но Нити Сафи теперь светились бирюзовым – пониманием – и розоватым принятием правды. Эти цвета переплелись с явственно видной Нитью сердца, и Ноэль зачарованно смотрела, как они извиваются и танцуют, и гадала, похоже ли это на северное сияние.

Затем она тоже перевела взгляд на далекую бурю, и сестры принялись ждать, когда она пройдет.