Накрыв себя темной тканью, он исчез за коробкой. Начались долгие приготовления к съемке. Неповоротливые пальцы долго подкручивали объектив пытаясь поймать нужный заряд.

Все замерло. Кажется даже пискля перестал дышать. Яркая вспышка озарила комнату. Прошло не больше минуты, а уродец уже спешил к пленнику с металлическим снимком.

— Так-так-так, — процедил он сквозь тонкие губки. — И кто же тут у нас под маской агнеца?

Вглядевшись в проступающие на пластине штрихи, пискля напряг зрения, сосредоточившись на аурном отражение, и не заметил как пленник крепко схватил его за запястье.

— Ох! Ты что творишь! — возмутился уродец.

— Хотел убедиться, что ты сделаешь правильный выбор. — пояснил пленник.

Пискля наморщил лоб, еще раз покосился на снимок:

— Какой еще выбор?

— Сделать удобрением или илотом, — немного помолчав, ответил пленник.

В ответ раздался нервный смешок. Затем еще один, и пискля начал медленно пятится назад. Пластинка с контуром ауры выпала из рук и звонко ударилась об пол.

— Почувствовал себя всемогущим? — поинтересовался пленник и его глаза задорно блеснули.

— Я не пони…маю, — начал заикаться пискля. — Я лишь выпол…няю свою работу.

— Не сомневаюсь, — кивнул пленник. — Но ведь оттиск ауры всегда можно слегка измениться. Разве не так? — Дар кивнул в сторону столика на котором были грудой навалены инструменты. — Всего пару штрихов и перед тобой уже не обреченный, а мытарь. Обслуживающий персонал у этих носатых тварей.

Слова словно удары молотка заставили уродца пошатнуться. Раскинув руки, он распластался среди ровных квадратов сарбония. Ладонь вдавила одну из пластин и та крутанулась показав тыльную сторону. В специальном окошке покоился аурный снимок.

— Твоя первая жертва? — поинтересовался пленник.

Облизнув выступившую над губами испарину, уродец отрицательно замотал головой.

— Нет, не правда! Я все делал в соответствии с инструкции. Сильные — питают, слабые — наблюдают.

Но пленник, кажется, его даже не слушал. Указав на соседнюю плитку, он заставил писклю прикоснуться к ней рукой. Механизм сработал и возник еще один снимок.

— Хочешь сказать и это не твоих рук дела? — спросил Дар.

Даже не вооруженным глазом можно было определить, что многие линии, те что более яркие, сделаны с помощью инструмента, а не фотопийного снимка. Пискля не мог поверить своим глазам. Он научился подделывать контуры столь искусно, что никто даже не усомнился в их подлинности. Но сейчас все изменилось. Обман, будто специально лез наружу, поступая неуклюжими штрихами. Неумелая работа, словно ее сотворил ребенок.