— Куртизанка! — не удержался от возгласа Годрик. — С чего ты взяла про епископа и черное колдовство?!

Помявшись, Эмер рассказала ему о разговоре на смертном одре, когда Ларгель допытывался, кто колдовал в столице.

— Я правда не предполагала, что он убьет ее за это, — сказала она, запинаясь. — Я не виновата в ее смерти.

— Конечно, не виновата, — согласился Годрик, и было видно, что рассказ произвел впечатление. — Но и епископ тут ни при чем. Не воображай глупости и не вмешивайся ни во что, очень прошу. Веди себя спокойно хотя бы до отъезда.

— Неужели ты хочешь, чтобы я уехала? После всего, что тут мне наговорил? — возмутилась Эмер.

— Именно поэтому желание мое усилилось. Раньше я не очень хорошо относился к тебе, но теперь хочу, чтобы ты была в безопасности. А это случится, только когда ты будешь далеко от меня. Потому что здесь вершатся страшные дела.

— Позаботься о своей безопасности! — она помчалась вниз, перепрыгивая через четыре ступеньки.

Теребя подаренную брошь, она запоздало подумала: «А откуда ты знаешь Кютерейю?..»

Глава 24

Глава 24

Перед прощальным ночным пиром дамы уединились в женских комнатах, чтобы отдохнуть от шумного пира и празднующих мужчин.

Уютно потрескивал огонь в камине, куда бросали кусочки сандалового дерева, чтобы дым шел ароматный. В бокалы разливалось только легкое белое вино, и вместо жареного мяса подавали сладости, орешки и полупрозрачные ломтики хлеба с маслом и кусочками соленой рыбы.

— Завтра королева уезжает, — сказала леди Фледа за общим дамским столом.

Невинная фраза прозвучала для Эмер, как гром гремящий. Перед отъездом королева захочет узнать у Годрика, что решили с разводом, и все будет кончено. Навсегда.

Эмер сидела возле леди Фледы, показывая хозяйственное рвение — пряла. На этом настояла свекровь, которая была уверена, что все дамы пожелают убедиться, что новобрачная предпочитает работу на благо замку всем развлечениям, и женские работы ей не чужды. Это особенно важно после кое-какой выходки на турнире, намекнула леди Фледа, и Эмер пришлось согласиться.

Она нетерпеливо пристукивала прялкой, но больше путала нитки, чем пряла. Потому что мысли ее были заняты последним разговором с Годриком.

Зато Острюд смотрела безмятежно и старалась вовсю. «Не замечала у тебя такой прыти, когда мы жили при королеве в столице», — желчно подумала Эмер, наблюдая, как золовка откладывает в сторону уже второе пузатое веретёнышко.

Конечно же, дамы сразу обратили внимание брошь-розу и хвалили наперебой красоту и мастерство, намекая, что сами не прочь бы получить подобное украшение и готовы заплатить любые деньги, но Эмер отделывалась вежливыми фразами.