— Ты отвлечешь их, — сказал Годрик, — а если повезет — позовешь кого-нибудь на помощь. Отбежишь шагов на сто и крикнешь. Ну, пошла!

Он шлепнул ее пониже спины так больно, что ладонь заболела. Потом досчитал до двадцати и свистнул громко, в два пальца, и крикнул:

— Годрик Фламбар здесь! Выходи, кто осмелится!

Эмер успела отбежать на пятьдесят шагов (она послушно считала шаги, как и велел муж), когда поняла, что этот паршивец опять ее обманул, решив геройствовать в одиночку.

Крепкие ругательства и звон стали лучше всего сообщили, что происходит. Она заметалась, не зная, куда бежать — к Годрику лина помощь, или к дороге, надеясь на счастливый случай.

Небеса сегодня решили играть с переменным успехом, и впереди вдруг послышались нежное пение бубенцов, всхрапывания коней и — святые небеса! — тот славный стук, что издает древко копья, упертое в стремя.

Не разбирая дороги Эмер бросилась сквозь чащу. Ветки деревьев хлестали ее по лицу, а продираясь через можжевеловые заросли, она расцарапала руки и окончательно доконала платье.

Лес внезапно кончился, и она вывалилась на большую дорогу, по которой мимо проходил огромный караван карет, повозок и… рыцарей. Больше двух десятков рыцарей ехали по обе стороны в полном вооружении.

Некоторые повернули голову, чтобы посмотреть на чучело, появившееся из чащи, но зрелище не было ни привлекательным, ни опасным, поэтому рыжая нищенка не заинтересовала благородных господ. Зато Эмер была в них жизненно заинтересована.

— Помогите! — заголосила она, метнувшись к одному их рыцарей и хватаясь за стремя. — Помогите! Разбойники!..

Она тут же вспомнила, как совсем недавно (а казалось — сто лет назад) оборванная грязная девица точно так же выбежала к каравану, которым правили она и Годрик.

Рыцарь не успел ответить, зато занавеска на карете приподнялась, и женский голос строго спросил:

— Что там происходит?

— Помогите! За нами гонятся! — Эмер бросилась к карете, поднырнув под копье рыцаря, пытавшегося преградить ей путь. — Во имя милосердия, миледи!

Пальцы ее почти коснулись рукоятки кареты, когда двое пеших воинов схватили Эмер за плечи и оттащили прочь.

— Убирайся, грязная вилланка! — прикрикнул один из них.

Эмер упала на колени, но тут же вскочила.

— Там мои муж и свёкр! — взмолилась она. — Миледи! Вашим псам ничего не стоит спасти их жизни!

За псов она получила крепкий удар между лопаток — один из всадников пнул ее, даже не потрудившись слезть с коня. Эмер снова упала, чуть не ткнувшись лицом в землю. В глазах потемнело, и она приготовилась лечь поперек дороги прямо под колеса кареты, когда знакомый голос спросил неуверенно: