Вдоль стен шли ниши, закрытые решетками, Эмер смотрела на них со страхом, ожидая увидеть там Годрика. Но все клетки были пустыми.

— Его там нет, — угадал ее беспокойство Тилвин. — Неужели ты думаешь, что я настолько жесток, что мог предложить бывшему хозяину тесную и холодную клетку? Что ты, поселил его в покоях просторных и теплых.

Они вышли из коридора в подземный зал, и Эмер поняла, что Тилвин не соврал ни словом — зал и вправду был просторен, и угли в жаровне давали много тепла. Только в жаровне лежали металлические прутья, раскаленные докрасна, а у стены стоял Годрик — в цепях и в крови. Рубашка его висела лохмотьями, лицо было в ссадинах. Он увидел Эмер, но ничего не сказал и даже не шевельнулся.

— Он уже не такой красавчик, как был раньше, верно? — Тилвин обнял Эмер за шею. — Посмотри на него внимательно. Неужели он до сих пор тебе нравиться?

Эмер не ответила, глядя на Годрика не отрываясь.

— Говори, — легко встряхнул ее Тилвин, а когда она продолжила хранить молчание, сделал знак одному из гвардейцев.

Тот немедленно пнул Годрика в живот. Пленник согнулся пополам, повиснув на цепях.

— Ай, как больно, — пощелкал языком Тилвин. — Он жалок, не правда ли? Просто жалок. Он не достоин твоей любви.

— Именно сейчас я люблю его сильнее всего, — ответила Эмер.

Тилвин снова кивнул, и на Годрика снова обрушились удары. Один из гвардейцев бил пленника столь усердно, что рука устала. Поразмыслив, он взял ивовую палку, чтобы было сподручнее.

— Разве ты не понимаешь, что чем больше упорствуешь, тем хуже делаешь ему? — шептал Тилвин на ухо Эмер. — Тем больше я ненавижу его, и тем больше мне нравится наблюдать его мучения.

— Тебе вообще нравятся мучения, — ответила она, не в силах отвести взгляда от избиения, хотя каждый удар отзывался в ее сердце болью. — Тебе нравится унижать людей. Это признак извращенного ума.

— Всего лишь воздаю по заслугам, — не согласился Тилвин. — Что ж, теперь мы опять вместе. Я даже меч принес, — он взял со стола меч с розами и показал его Эмер, поймав на клинок свет от факела. — Ты сказала, он прекрасен. Я согласен с тобой — безупречная работа.

— Ценитель красоты, — буркнула Эмер, отворачиваясь.

— Ценитель, — согласился Тилвин. — Но мне всегда больно, когда красота пропадает без толку. Вот и этот меч — для чего он, если та, кому он предназначался, его не получит? Мне жаль, что придется так поступить. Сломайте! — велел Тилвин, передавая оружие тюремщикам.

Эмер стремительно оглянулась и вскрикнула, когда на клинок опустился каменный молот, каким в стародавние времена отбивали руки и ноги отступникам. Металл брызнул острыми осколками, и меча не стало. Гвардеец, убивший меч, бросил бесполезную рукоять под ноги Годрику.