– Послушай, малыш! – сказала Ицануэлла глухим голосом. Это был опять тот самый тревожный взгляд, который уже однажды так напугал Эхо. – Я – ужаска. Я и мои сестры – порабощенный народ, на котором все ездят. Нас запирали в ужасковые башни и привязывали к позорному столбу, нас сжигали, хотя об этом сейчас не очень любят говорить. За сотни лет нам пришлось освоить многое, что не всегда соответствовало цамонийскому законодательству. Вскрытие замков – это самое безобидное. Итак, ты хочешь, чтобы я открыла эту дверь, или будешь и дальше задавать дурацкие вопросы?

– Хорошо, – пробормотал Эхо испуганно. – Я уже молчу.

Ужаска еще раз проницательно посмотрела на него и вновь принялась за работу. Она то орудовала отмычкой, то использовала заколку для волос, иглу или проволоку, которые доставала из своей пелерины. Под ее ловкими пальцами замки открывались один за другим. Наконец открылся последний.

– Все! – воскликнула Ицануэлла. – Путь свободен!

Они вошли в жировой подвал. Он был таким же сухим, чистым, прохладным и убранным, как и в первый раз. Длинными рядами лежали тщательно отсортированные мастером ужасок шарики жира.

– Здесь Айспин хранит предсмертные вздохи и жиры редких животных, которых он истязал, а потом вываривал, – сказал Эхо, идя вдоль стеллажей. – Не изменились ли твои чувства после того, как ты все это увидела?

– Вся беда в том, что чувства очень сложно привести в соответствие с разумом, – вздохнула ужаска. – Поверь мне: Айспин внушает мне не меньше ужаса, чем тебе. Вообще-то я бы его скорее отравила, чем приготовила бы ему любовный напиток. Но что же мне остается делать?! Она подняла глаза вверх.

Эхо стал читать таблички с названиями: Porphyrio veterum … Numida meleagris … Python molurus… Nyctibius grandis … Stenops gracilis… Moloch horridus… Testacella halotidea. Ага, вот ужаски! А это она: Planorbula armigera!

Ужаска схватила шарик жира и спрятала его в своей пелерине.

– А если он это заметит? – спросила она.

– Он сейчас слишком занят, чтобы считать свои шарики жира, – ответил Эхо. – А даже если и так, что с того?

Он замолчал. Его чувствительный слух подал ему тревожный сигнал.

– Что случилось? – спросила ужаска.

– Айспин идет! – ответил Эхо. Он отчетливо слышал его грохочущие шаги.

– Тогда нам не остается ничего другого, как исчезнуть!

Ужаска начала суетиться, как будто собралась бежать во всех направлениях одновременно.

– Слишком поздно! Он уже здесь.

– Что будем делать? – прошептала Ицануэла испуганно. – Что мы можем сделать?

– Мы спрячемся здесь. Загаси свечу!

Ужаска задула свечу.