– Спасибо большое, – сказал Эхо. Он опять сидел на полу рядом с алхимической печкой, после того как мастер ужасок вынул его оттуда, разумеется, оставив на цепочке.

– Это не комплимент, – сказал Айспин, метнув злобный взгляд на своего пленника. – Я хотел только сказать этим, что развлечение для тебя закончилось. Я еще никогда не был так близок к смерти, как только что.

Он взял воздуходувку и стал качать свежий кислород в пламя. И оно тут же ярко вспыхнуло.

– Что это был за договор, который ты заключил с Белоснежной вдовой? – спросил Эхо. – Как тебе удалось покорить это могущественное существо?

– Я нашел ее в самом низу замка, – сказал Айспин и подложил полено в печку. – В катакомбах под подвалом. Она была очень больна, смертельно больна, а я знал средство от ее болезни. За это ей пришлось заключить со мной договор, согласно которому она на десять лет становилась моей пленницей. Сначала она была еще слаба, но когда стала медленно набирать силы, я для надежности, когда она спала, произнес над ней заклинание. И я соорудил ей тюрьму, искючающую возможность побега.

– Ты любишь заключать сделки с животными, – заметил Эхо, – даже с самыми ужасными.

– Никогда не знаешь, когда понадобится Белоснежная вдова, – засмеялся Айспин. – И это оправдало себя. Ты сам выиграл от этой сделки. Можешь меня за это поблагодарить. То, что я хотел сделать с тобой, ничто по сравнению с тем, во что тебя превратили бы демоны.

Айспин отвернулся от котла, взял со стола скальпель и подошел к Эхо.

– Не будем больше терять время, – сказал он.

Желание убежать было, конечно, инстинктивной реакцией Эхо, но его удерживала цепочка. В отчаянии он потянул цепочку еще раз, но потом понял, что это было бесполезно.

– Убей меня побыстрее, – сказал он.

– Я тебе обещаю, – ответил Айспин.

Внезапно зазвучала музыка. Она проникала в комнату через окна – громкая, навязчивая, пугающая – с безоблачного неба. Очень странная музыка.

Айспин остановился и прислушался.

– Что это? – спросил он.

Эхо знал эту музыку. Она была ему хорошо знакома, но в этом ритме он ее никогда не слышал. Когда он ее услышал впервые, в ней было что-то мирное, ритм, под который можно было танцевать. Как ее называла Ицануэлла?

Вайтсмутцки.

Музыка ужасковых дубов. Сейчас в ней было скорее что-то угрожающее. Под такие звуки армии объявляли своим противникам о решительных действиях. Под такую музыку совершались военные походы. Это был ритм, под который можно было маршировать или убивать.

– Я знаю, что это, – сказал Эхо.

– Ты знаешь? – спросил Айспин.