– Любое. Великий Шимпазл родился не для того, чтобы закончить начинкой для пирога.

Он поскреб нарыв под подбородком.

– Не сомневаюсь, ты и сам знаешь эти заклинания, – ответил ему Моллокс.

– Знал когда-то. Но у меня украли гримуар.

Моллокс хохотнул. Более грустного звука Лирианна в жизни не слышала.

– Не важно. Все умирает, даже магия. Чары слабеют, заклинания забываются, гримуары рассыпаются в пыль, даже самое мощное колдовство уже не то, что прежде.

– Правда? – заинтересованно склонила голову Лирианна.

– Да.

– Ура! – И, выхватив меч, она пощекотала Моллоксу сердце.

* * *

Некромант умер без единого звука. Его ноги медленно подкосились, и он помимо воли упал на колени, в позу молящегося. Когда Лирианна выдернула меч из его груди, над раной поднялась струйка алого дыма, пахнувшая летними ночами и девичьими грезами, сладкими, как первый поцелуй.

– Зачем ты его убила? – потрясенно воскликнул Шимпазл.

– Затем, что он был некромантом.

– Да, но с его смертью мы потеряли единственную надежду на спасение!

– Нет у тебя никакой надежды. – Лирианна вытерла клинок о рукав. – Когда мне было пятнадцать, у отцовского трактира ранили молодого искателя приключений. Мягкосердечие не позволило папе бросить его умирать в грязи, так что мы занесли юношу в комнату наверху, и я его выходила. Вскоре он уехал, а я поняла, что беременна. Семь месяцев мой живот рос, и я мечтала о ребенке с голубыми отцовскими глазенками. На восьмой месяц рост прекратился. С каждым днем я становилась все стройнее. Повитуха мне все объяснила. Чего ради приглашать новую жизнь в умирающий мир? Мое чрево было мудрее сердца. А когда я спросила, почему наш мир умирает, она подалась ближе и шепнула: «Это все колдуны окаянные».

– Но я-то здесь при чем? – Шимпазл поскреб щеки обеими руками, стремясь избавиться от зуда, который сводил его с ума. – И вообще, вдруг она ошибалась?

– Тогда ты умрешь понапрасну.

От него буквально разило страхом. Запах волшебства тоже присутствовал, но слабый, едва заметный, перебиваемый липкой вонью ужаса. Поистине, как маг Шимпазл был жалок.

– Слышишь угрей? – спросила Лирианна. – Все еще не насытились. Хочешь, пощекочу?

– Нет. – Он стал пятиться, выставив перед собой окровавленные руки.