Грэшим поднялся на последнюю площадку лестницы и подошел к дубовой двери, окованной железом. По обеим ее сторонам стояли два стража с мечами в ножнах. Когда он подошел, их глаза смотрели в одну точку. Грэшим поднял руку, чтобы постучать по дереву, но, прежде чем костяшки его пальцев коснулись дуба, дверь распахнулась.

— Входи, — последовал приказ.

Грэшим сжался, услышав голос Претора, — не от страха, а от того, что его тон ничем не отличался от голоса самого Грэшима, когда он обращался к Джоаку. Обращение господина к слуге.

Грэшим вошел в покои лидера Братства и увидел Претора, стоящего возле западного окна. Сквозь стекло виднелась темная тень башни, направленная в сторону далекого побережья. Претор смотрел на жалкие развалины некогда гордого города А'лоа Глен и на море, мимо островов Архипелага, которые темнели на воде, словно спины огромных морских существ. Грэшим знал, куда он смотрит.

Темный маг ждал. Дверь за ним закрылась, он услышал, как щелкнул засов. Теперь, когда вокруг не было любопытных глаз других братьев, Грэшим опустил капюшон.

Здесь не было тайн.

Темный маг продолжал хранить молчание. Претор заговорит, когда сочтет нужным, а пока Грэшим молча созерцал его напряженную спину. Лишь немногим было известно настоящее имя Претора. Как глава города и Братства он отказался от него, когда возложил на свои плечи бремя ответственности. Это произошло очень давно. Только Грэшим жил так долго, что помнил тот день.

Наконец Претор отвернулся от окна. Его глаза были такими же серыми, как глаза его брата Эр'рила.

— Я чувствую ее взгляд, — сказал Шоркан. — Ведьма смотрит в сторону Книги.

— Она придет сюда, — сказал Грэшим. — Книга ее зовет.

Претор Шоркан вновь стал смотреть в окно, а завитки черной энергии ласкали его кожу, словно насмехаясь над белыми одеяниями Претора.

— Мы должны быть готовы к встрече. Черное Сердце должно получить свою ведьму.

Элена сделала последний поворот, и на сердце у нее полегчало, когда перед ней возникло открытое пространство. Она вошла на Перевал Духов с благодарственной молитвой на устах. Порыв ветра попытался сорвать с ее головы капюшон, но ему быстро надоела эта игра, и ветер стих. Утро выдалось тихим, но Элена знала, что к вечеру ветер будет завывать в пиках Зубов, словно жалея о заходе солнца.

Она оглядела перевал. Прошлой ночью выпал снег, и теперь перед ней расстилался нетронутый белый покров. Элена не хотела портить вид следами своих сапог, но цель по-прежнему ее манила. Она вздохнула, и облачко пара поднялось на ее головой, а потом Элена пересекла перевал и начала короткий подъем к вершине. Тонкая корочка наста покрывала снег, протестующе потрескивая при каждом ее шаге. Треск заполнил ее слух.