Когда солнце начало спускаться к горизонту, Грэшим укрылся в тени Южной стены. Он посмотрел в маленькую лужицу живого серебра и провел рукой над зеркальной поверхностью, стирая изображения Джоака и его сподвижников. Поднялся, тяжело опираясь на посох.

– Так-так-так, мой мальчик, значит, ты все еще желаешь сунуть голову в пасть зверя?

Замыслив ловушку, все прошедшие дни Грэшим отслеживал передвижения Джоака. Наблюдать за мальчишкой оказалось гораздо проще, чем раньше, так как связь между ними установилась глубже, чем кто-либо мог подумать, поэтому сотворить заклятие крови, чтобы дотянуться до Джоака, всякий раз было легче, чем пошевелить рукой.

– А зверь тоже тебя ждет. – Чародей оглянулся на возвышающуюся позади Южную стену.

Он не хотел привлекать внимание того, что скрывалось в Туларе, поэтому заранее удостоверился, что его укрытие достаточно далеко от развалин, и позволял себе творить лишь мелкие, незначительные заклинания.

Последние наблюдения позволили сложить все недостающие части головоломки. На сухих губах Грэшима заиграла слабая улыбка. Хотя в Альказаре ему и помешали, но сведения, которые он сейчас получил, с избытком восполнили потерю. Мальчишка – ваятель. Именно потрясенный этим открытием, а не какими-то там чародейскими атаками, старый маг отступил.

Грэшим был не понаслышке знаком с магией сновидений. Давным-давно он и сам принадлежал к секте Хи’фай, которая увлеченно исследовала пророчества, изучая возможность прозревать будущее путем погружения в сон. С тех пор, как был пробужден Рагнар’к, дракон, принявший сторону ведьмы, Грэшим предполагал, что дар стихийной магии, которым наделен мальчишка, не представляет видимой угрозы. Однако теперь его мнение изменилось.

Темный маг повернулся спиной к озеру черного стекла и заковылял к стене из песчаника, возвышавшейся неподалеку. Раскрытие истинных способностей Джоака имело определенный смысл. Вне всяческого сомнения, в этом заключалось равновесие и взаимодополнение.

Но больше того, оно, как ничто другое, вселяло надежду.

Подходя к стене, Грэшим услыхал шуршание и скрежет когтей по камню, исходившие из узкого лаза. Он потыкал в дыру посохом. Звуки прекратились, и бочкообразное тело выбралось наружу из укромного убежища. Первым делом, само собой, хвост петелькой и раздвоенные копыта на задних ногах, а потом уже туловище и свиноподобная голова. Острые уши испуганно и взволнованно шевелились.

– М-м-мастер…

– Прочь с дороги, Рукх! – Грэшим наклонился и заглянул в пещеру, вырытую зверем.

Нахмурился. Слишком мала! Коротышка-гном, должно быть, почуял запах его недовольства. Он униженно упал ниц, испустив струю мочи.