– Элена сильная, – возразил Эр’рил. – Она справится.

– Я не уверена, сможет ли она победить в одиночку. – Призрак посмотрел на него в упор. – Между вами существуют незримые узы. – Воин смущенно отвел взгляд. – Теперь ее собственные связи разорваны, и она, как никогда прежде, нуждается в этих узах. В твоих узах. В чем-то, что поможет ей найти обратный путь.

– Я не понимаю… – Эр’рил поднял голову.

– Мужчины… – Фила покачала головой и вздохнула. – Ты должен…

Призрачная тетушка исчезла во вспышке белого огня, а воин повернулся к книге. Она все еще была распахнута, но пустота исчезла, оставив чистые белые листы. Эр’рил поднял лицо к небу – луна скрылась, унося с собой магию этой ночи.

Воин Станди остался наедине с Эленой.

– Приведи Маму Фреду! – крикнул он Магнаму.

Д’варф кивнул и убежал.

– Целительнице ни за что не поспеть вовремя, – произнес Тол’чак из-за плеча Эр’рила. Огр встал рядом с ним на колени. – И эту болезнь не вылечить травами.

Воин равнин молчал. Зная, что Тол’чак прав, он просто кивнул и знаком попросил огра отойти.

Эр’рил склонился над Эленой.

«Между вами существуют незримые узы».

Не заботясь о том, что на них смотрят, он прикоснулся к лицу девушки. Глубоко в его душе что-то надломилось. Стандийская сталь расплавилась, жаром растекаясь по крови. Не в силах больше скрывать свои чувства, он поддался горю. Слезы хлынули из его глаз и закапали на ее лицо. Горло перехватило, когда он наклонился ниже и прошептал:

– Если ты слышишь меня, Элена, вернись ко мне… – Эр’рил прикоснулся губами к ее губам. – Услышь меня, вернись ко мне. – Он склонился над ней так низко, что ощущал еле слышное дыхание, вырывавшееся из ее губ, едва заметное трепетание.

«Она, как никогда прежде, нуждается в этих узах. В твоих узах».

Он приподнял Элену и крепко обнял, прижимая к груди. Помешкав мгновение, решительно прижался губами к ее губам, холодным как лед. Ничего, он согреет их своим теплом, своим дыханием, своими слезами.

– Вернись ко мне, – шептал он.

Она парила в темноте, развоплощенная и безымянная. Она не помнила прошлого и не догадывалась о будущем, чувствуя только бесконечное настоящее, зависнув в ледяной пропасти небытия.

И вдруг ее слух уловил единственное слово: