– Ты будешь учить меня обычным женским премудростям? – спросила она, и в ее голосе зазвучали нотки сладкой чувственности. – Я расскажу тебе сказку, как ты мне в старину рассказывала в Норваспе, когда укладывала спать. Ты, наверное, слышала о старом герцоге Хилманесе из Малтраэны, который, среди многих причуд, бывших у него в разное время в разных местах, завел себе женщину из собственного сна. Она приняла облик старухи, маленькой, некрасивой, которая великодушно мыла его кастрюли и чистила сковородки, как должна делать служанка, не причиняя ему никакого вреда. Будучи искусен в колдовстве, он знал, что будет получать от этой служанки все, что пожелает, но только пока сможет этому радоваться. А герцог был глуп и жаден, и захотел получить одновременно радости всех четырех времен года: развлечения, и плоды земли. Целых шесть месяцев он наслаждался всем, чем мог, но потом пресытился, перестал радоваться, перестал желать, и от скуки повесился. Я бы никогда не выбрала себе такого мужа, няня, которому не могла бы дарить каждый раз новое небо и новую землю, никогда не предлагая одно и то же дважды.

Она взяла руки няни в свои и приложила к своей груди, как бы желая, чтобы та почувствовала и узнала, что глупо бояться за нее. Пару раз качнувшись в бесконечно уютном кресле, она крепче сжала нянины руки, потом слегка вздрогнула и прошептала старухе на ухо:

– Я бы не хотела умирать. Мир без меня будет летом без роз. Карсэ без меня будет ночью без звезд.

Ее голос затих, как ночной ветерок в летнем саду. В тишине они услышали плеск весел на реке, потом окрик часового, и ответ с корабля.

Презмира быстро встала и подошла к окну. У шлюза виднелся темный корпус корабля, слышался неразборчивый шум.

– Это вести с флота, – сказала она. – Подколи мне волосы.

Не успела служанка выполнить указание, как к двери спальни подбежал, запыхавшись, мальчик-слуга, и, когда ему открыли, выпалил:

– Король твой муж просил сказать, госпожа, просил спуститься к нему в большой зал. Я боюсь, что там плохие вести.

– Ты боишься, молокосос? – сказала королева. – Я прикажу тебя выпороть, чтобы ты не носил мне свои страхи. Что ты еще знаешь? Что происходит?

– Корабль сильно поврежден, о королева. Он заперся с королем, шкипер. Никто больше не смеет говорить. Опасаются, что командующий флотом…

– Опасаются! – воскликнула она и быстро повернулась, подставляя белые плечи няне.

Няня накинула на нее мантию из сендалина и серебряной ткани, надушенную кедровым маслом, гальбанумом и миррой. Ворот мантии сверкал пурпурными аметистами. Презмира прошла по темному коридору, потом по мраморной винтовой лестнице, и через центральный дворик, спеша в большой зал. В зале было полно народу, все переговаривались, но никто ничего толком не знал. Высказывались подозрения, кто-то удивлялся, кто-то пересказывал слух про большой морской бой на юге. Якобы Лаксус одержал великую победу над демонами: Джассом и теми, кого считали мертвыми. Наверное, с утренним приливом доставят пленных. Наряду с хорошими вестями то здесь, то там слышались противоположные слухи, произносившиеся змеиным шепотом: все плохо, командующий флотом ранен, он потерял половину кораблей, исход битвы сомнителен, демоны ускользнули.