Джасс положил руку на плечо Голдри и сказал:

– В этих стенаниях нет ничего земного. И твари, которые кружат над нами, не настоящие совы и летучие мыши. Это оставшиеся без хозяина духи оплакивают его. Ему многие служили, дьяволы земли, воды и воздуха, он держал их в подчинении своим колдовством, они появлялись и исчезали по его велению и выполняли его волю.

– Ему это не помогло, – сказал Голдри. – И меч Колдунии, направленный против нас, сломался в его руке и убил его могучих храбрецов.

– Но правда и то, что не жил на земле более великий властитель, чем Король Горайс Двенадцатый. Когда после всех долгих войн мы загнали его, как оленя, он боялся колдовать, ибо до сих пор это никому не удавалось дважды. Он знал, что тот, кого он вызовет из глубин, его самого уничтожит, если он ошибется даже в самой малости. В первый раз он только споткнулся, но его спас ученик. Заметь, как он уходил сейчас: ничем земным его нельзя было взять. Был жуткий гром, Железная Башня раскололась, черный замок Карсэ стал ему памятником, лорды Колдунии и сотни наших и его воинов послужили погребальной жертвой, а ночные духи стенают, как плакальщики.

Они вернулись в лагерь. В свое время закатилась луна, ушли тучи, спокойные звезды продолжили свой вечный путь до утра; ночь снова стала обычной ночью, словно и не была свидетелем того, как слава и мощь Колдунии была разбита вдребезги молотом судьбы.

XXXIII. Царица Софонисба в Гейлинге

XXXIII. Царица Софонисба в Гейлинге

О развлечениях, устроенных лордом Джассом в Демонланде для царицы Софонисбы, воспитанницы богов; о том, что больше всего удивило ее после всех чудес, которые она увидела в этой стране; редкий пример того, как весной в счастливом мире, вопреки ожиданиям, нечто возрождается

Прошли месяцы, и наступило время года, когда царица Софонисба должна была сдержать свое обещание и приехать в гости к лорду Джассу в Гейлинг. И случилось так, что безветренным апрельским утром галеас из Зимьямвии с царицей на борту вошел на веслах в гавань Лукинг.

Весь восток был залит золотом рассвета. Резко очерченная, словно бронзовая, Картадза еще заслоняла солнце; в большой тени горы дремала гавань, и сонно стояли в неясной синеве и пурпуре рощи земляничных деревьев и каменных дубов. Белые мраморные причалы и аллеи розовоцветных миндалей, просыпаясь, отражались в безмятежном море, как в зеркале. На западе за заливом вся земля уже встречала наступающий день яркими красками. Вершины гор еще были в снегу и резко выделялись на фоне неба: Дайна, Вилка Нантреганона, островерхий Шард, все пики гребня Торнбек и Невердейла. Утро смеялось на плечах отрогов и целовало пышные леса у подножий, где каждый сук отсвечивал сочным коричневым цветом, и на мириадах веток словно вспыхивали бесчисленные почки. Белые туманы еще покрывали влажные долины, где Тиварандардейл тянулся к морю. Берега Ботри и Сирамси, земля под Тремнирским Обрывом и лужайки меж березовых рощ к югу от Аулсвика были усыпаны золотыми ранними нарциссами.