– Меня отдали Корунду, когда я была совсем молода. Сегодня ночью я буду спать с ним или править с ним среди мертвых.

Джасс сделал движение к ней, но она остановила его взглядом, ее тело напряглось, а несравненные зеленые глаза стали глазами львицы. Она сказала:

– Неужели твое величие настолько переросло твой разум, что ты можешь вообразить меня своей нахлебницей, меня, принцессу Пиксиленда, королеву огромной Бесовии, жену величайшего воина в Карсэ, который только вчера был бичом и грозой всего мира? О лорды Демонланда, благополучные глупцы, не говорите со мной больше, ибо речь ваша безрассудна. Вы можете поклониться простодушной оленихе в горах, просить ее жить с вами в тепле и уюте, после того как убили ее пару. То же может сказать розе жестокий мороз, убивший все остальные цветы. Разве она сможет согласиться на такое волчье предложение?

И она выпила чашу до дна, потом отвернулась от лордов Демонланда, как королева может без внимания отвернуться от не стоящей внимания толпы, встала на колени у носилок Корунда, нежно обвила руками его голову и спрятала лицо на его груди.

Когда Джасс заговорил, в его голосе были слезы. Он приказал Бремери вынести из пиршественного зала тела Корсуса и Зенамбрии, и сыновей Корунда и Корсуса, скончавшихся от яда, и наутро похоронить их с почестями.

– Что же касается лорда Кориниуса, я повелеваю, чтобы его в эту ночь положили на погребальное ложе для торжественного прощания, а наутро мы вынесем его хоронить перед Карсэ, как подобает прославленному военачальнику. Но великого Корунда и его жену нельзя разлучать. Они будут лежать в одной могиле, во имя своей любви. Прежде, чем мы отсюда уйдем, я воздвигну им памятник, как королям. Ибо благороден и царствен был Корунд, и великий воин, и честный боец, хоть и злейший наш враг. Удивительно, какими крепкими узами любви привязал он к себе свою несравненную королеву. Кто знает женщину, более верную и высокую душой? И вряд ли найдется более несчастливая.

Потом они все вышли во внешний двор Карсэ. Ночь еще хранила некие признаки волнения небес. Буря прошла, небо успокоилось, но обрывки грозовой тучи еще носились по нему. В просветах между ними вздрагивали звезды. Заходила наполовину полная луна, опускаясь за Тенемос. Уже чувствовалось дыхание осени, и демонов знобило после душного воздуха пиршественного зала. Дымились руины Железной Башни, а поваленные стены вблизи нее и обрушенные куски кладки в темноте казались чудовищными остатками древнего хаоса. От них поднимались едкие пары`, как от горящей серы. Отвратительные ночные птицы летали туда-сюда над этими серными парами, и летучие мыши на кожаных крыльях кружили над ними, еле различимые в темноте. Их становилось видно, только когда они проносились под лунным диском. А с одиноких дальних болот прилетали на крыльях ночи печальные звуки плача и стенаний, то громче, то тише.