Он покачал головой, затем медленно поднялся, разминая плечи. Охотник двигался на удивление ловко для своих размеров и, шагнув в свою лодку, легко удержал равновесие. Его собственное одеяло было аккуратно свернуто и уложено высоко под банкой, подальше от влаги. Седрик до сих пор сжимал в руках брошенное ему сырое и мятое одеяло. Он покосился на лодку Карсона, где все предметы лежали на своих местах, и вдруг почувствовал себя пристыженным ребенком. В другой лодке топор, наверное, так и ржавеет после купания в кровавой воде. Карсон приехал и тут же позаботился о том, чтобы они с драконицей ни в чем не нуждались, без единого лишнего движения. А Седрик забыл даже одеяло на просушку расстелить.

Он задумался, каким видит его Карсон. Неумелым? Капризным? Богатым и избалованным?

«На самом деле я вовсе не таков, – решил Седрик. – Просто я сейчас не на своем месте. Если бы мы вернулись в Удачный и он увидел бы, как я помогаю Гесту готовиться к торговым переговорам, он понял бы, каков я на самом деле».

Там уже Карсон стал бы неумелым и бесполезным. Но затем и эта мысль показалась Седрику капризной и недостойной – детское желание порисоваться перед тем, на кого хочется произвести впечатление. Какая разница, что думает о нем Карсон? С каких это пор его волнует мнение невежественного охотника из Дождевых чащоб?

Седрик встряхнул вонючее одеяло и закутался. Сел, обхватив себя за плечи, и задумался.

Вокруг Смоляного окончательно стемнело. Капитан Лефтрин расхаживал по палубе. Ночное небо протянулось черной лентой, усеянной блестками звезд. С одной стороны от баркаса река тянулась до невидимого дальнего берега. С другой стороны маячил лес, рядом с которым корабль казался крохотным. У подножия деревьев, на узкой полоске грязи, дремали драконы. На крыше палубной надстройки, улегшись ровными рядами, словно покойники, спали хранители. Бодрствовал только Лефтрин.

Сварг должен был стоять вахту, но капитан отослал его в постель. Вся команда спала. Вода схлынула, Смоляной надежно зарылся на ночь носом в илистый берег, а его команда получила возможность отдохнуть. Это будет первая ночь после потопа, когда они смогут нормально поспать. Всем им необходим отдых. Каждому надо выспаться.

Даже Элис. Вот почему она так рано ускользнула к себе. Она все еще измотана. Капитан заново начал медленно обходить палубу. Необходимости в этом кружении не было. Вокруг царили тишина и покой. Он мог бы уйти в каюту, лечь спать, предоставить Смоляному самому заботиться о себе. И никто не стал бы его винить.

Лефтрин прошел мимо двери Элис. Света из щелей не пробивалось. Конечно же, она спит. Если бы она желала его общества, то задержалась бы за столом на камбузе. Она не стала. Исчезла сразу после ужина. Капитан надеялся, что она останется. Он прямо посмотрел в лицо этой меркнущей надежде. Это была бы первая и единственная ночь, проведенная ими вместе на борту без Седрика, живого напоминания Элис, кто она такая. Лефтрин надеялся похитить эту единственную ночь из ее удачнинской жизни и присвоить себе.