Слева виднелась крупная река с широким, просторным руслом. Было ясно, что недавно она разливалась. Покореженные деревья с обвисшими ветвями и покрытые коркой ила обломки окаймляли берега. Вода здесь явно была белее и делалась прозрачнее, когда вливалась в общий поток и растворялась в нем. Где-то выше по течению находился источник и того разлива, который едва их не убил, и кислоты, окрашивающей воду в белый цвет. Эта река и лес по обоим ее берегам тянулись невообразимо далеко. Синеватая тень на фоне небес могла быть горами – или плодом воображения Тимары. Силуэты драконов вырисовывались на горизонте и удалялись вверх по реке.

Пока девушка смотрела им вслед, с деревьев вспорхнула стайка птиц с хвостами в желтую полоску, перелетела чуть дальше и снова расселась на ветвях. Следом раздался разочарованный вой охотящейся кошки. Тимара улыбнулась. Пышный, нетронутый пейзаж привлекал ее. Она подозревала, что и охотиться, и собирать еду здесь будет легче. Хорошо бы задержаться тут на ночевку. Тогда она смогла бы исследовать окрестности. Без оружия и рыболовных снастей она сможет предложить товарищам лишь свежие фрукты и зелень. Ей очень хотелось одолжить снаряжение у Грефта, но сам он не предлагал, а просить она не станет.

Тимара нашла у планширя место, откуда было видно оба потока. Затем обернулась, окинув взглядом всех, кто собрался на палубе. Хеннесси со Сваргом принесли запасные багры и раздавали их самым сильным хранителям. Татс принял свой с улыбкой. Тимара заподозрила, что он всегда хотел попробовать свои силы в этой работе.

На какой-то миг ей вдруг показалось, что она совсем не знает всех этих людей. Из дюжины, вышедшей из города, осталось десять хранителей. Все порядком пообносились и пообтрепались. Юноши вытянулись и почти все обзавелись мышцами и фигурами взрослых мужчин. Они двигались совсем иначе, чем при первой их встрече, – как люди, работающие на воде и земле, а не как древолазы. Сильве, осознала Тимара, подросла и начала по-женски округляться. Харрикин так и ходил за ней тенью. Похоже, они были вполне довольны обществом друг друга, несмотря на разницу в возрасте. Тимара так и не собралась с духом, чтобы спросить у Сильве, знает ли та, как Грефт подобрал ей пару. Впрочем, за последние дни она решила, что это не так уж и важно. Судя по всему, они хорошо подходят друг другу, – так какая разница, кто их свел?

Джерд стояла в сторонке, наблюдая за общей суетой. Лицо у нее было бледное. Несмотря на ее осанку и привычку часто поглаживать себя по животу, пока что ее беременность не бросалась в глаза, если не считать перемен в характере. В последнее время она сделалась до крайности стервозной. Ее тошнило почти каждое утро, она жаловалась на корабельную вонь, на вкус пищи, на качку. Ей было бы легче сочувствовать, решила Тимара, если бы она не настаивала, что ее нытье куда важнее, чем заботы всех остальных. Если все беременные так себя ведут, то Тимара предпочла бы даже не думать о вынашивании детей. Даже Грефт начал уставать от постоянных придирок Джерд. Тимара дважды слышала, как он грубо огрызается в ответ, и оба раза Джерд пришла в ярость и ударилась в слезы одновременно. Как-то Грефт развернулся к ней едва ли не свирепо и спросил, считает ли она, что ее одну мучают перемены в теле. Алум вскочил, и Тимара подумала, что он сейчас вмешается. Но прежде чем до этого дошло, Джерд убежала на камбуз рыдать, а Грефт кисло объявил, что сейчас охотнее повстречался бы с галлатором, чем с «этой девицей».