Он снова огляделся, злобный и самоуверенный. Кровь сочилась из его царапин. Теперь Тимара догадывалась, что Кало схватил его зубами и отшвырнул, ободрав кожу. Удивляло лишь то, что дракон не перекусил его пополам и не съел.

– Я всегда знал, что мне достанется меньше, чем остальным, – с неожиданным спокойствием продолжил Грефт. – Меньше уважения. И даже времени. Такие, как я, как мы все, умирают молодыми. Если только дракон не позаботится о нас и не продлит нам жизнь. Теперь я это знаю. Я слышал, как Сильве с Харрикином ночью разговаривали о том, что могут не торопиться, ведь после того, как драконы их переродят, у них будут, наверное, еще сотни лет. Но только не у Грефта. Не у меня. И сегодня я пошел взять то, что полагалось мне по праву. Я чистил Кало и кормил – кто бы мог подумать, что он откажет мне в единственной чешуйке, в паре капель крови. Но нет. Нет.

Грефт засопел и в очередной раз обвел всех взглядом. Медленно покачал головой, как будто не мог поверить в свое невезение, в жестокость судьбы, приведшей его сюда.

– Я скоро умру, – объявил он наконец, явно обвиняя в этом всех собравшихся. – Внутри меня все разладилось. Мое тело выходит из строя. Живот болит, когда я голоден, но когда я ем, становится еще хуже. Рот изменился настолько, что я не могу жевать или хотя бы полностью сомкнуть челюсти. Глаза пересыхают, но я не могу до конца опустить веки. Все, что казалось простым, дается с трудом. Мне не хватает воздуха, если дышать носом, а когда я дышу ртом, горло пересыхает и трескается, и я плююсь кровью.

Взгляд Грефта еще раз обежал всех и остановился на Тимаре.

– Такая вот жизнь, – произнес он тихо. – Или смерть. Смерть того, кто меняется без помощи дракона. Смерть того, кого Дождевые чащобы отметили так сильно, что ему не светит дожить до зрелости, не говоря уже о старости.

Внезапно он остался стоять один в кольце людей, и никто не прикасался к нему. Когда Грефт пошел прочь, все молча расступились, пропуская его. Элис наклонилась и подняла склянку, выпавшую из его кармана. А затем с ужасом глянула на Седрика.

– Похоже на пузырек из-под чернил, – заметила она.

Седрик пожал плечами. Губы его были плотно стиснуты, лицо побледнело. Он выглядел больным. Карсон подошел к нему. Элис медленно перевела взгляд на Лефтрина:

– Это ведь неправда? Охотник солгал этому мальчику?

Лефтрин долго смотрел на нее в тишине. Обвел взглядом ждущих хранителей:

– Кое-кто думал, что может заставить меня участвовать в чем-то подобном. Они узнали о Смоляном, как много в нем диводрева. Но я не соглашался на это, Элис. Не соглашался и никогда бы на это не пошел.