Резкий рывок «Смоляного» чуть не сбил членов его команды с ног. Он понесся вверх по течению, и крики изумления, которые издавали все свидетели, заставили Лефтрина поежиться. Теперь отпираться будет бессмысленно: некоторые очень быстро сообразят, в чем дело. Хорошо, что они со «Смоляным» не собираются возвращаться ни в один из городов Дождевых чащоб до конца весны. Возможно, к этому времени слухи и пересуды немного стихнут.

Тем не менее за «Смоляным», быстро идущим против течения, все еще пытались угнаться остатки флотилии из мелких судов. Хеннесси подошел посоветоваться:

– Они не попытаются взять нас на абордаж?

Лефтрин покачал головой:

– Им и сейчас еле удается от нас не отстать. А когда стемнеет, они ослепнут. Им придется пришвартоваться на ночь. А мы шватроваться не станем.

– «Смоляной» сможет идти вверх по течению в темноте?

Лефтрин ухмыльнулся:

– Я в этом не сомневаюсь.

* * *

– Итак, мы отправились к новым приключениям, – проговорила Малта.

Голос у нее дрожал. Она откашлялась, притворяясь, будто дело совсем не в этом, но Рэйн обнял ее за плечи.

– Возможно и так, дорогая. Но на этот раз мы вместе. Все трое.

Подняв полотняный полог их укрытия и пролезая к ним, Тилламон тихо вздохнула.

– Четверо, если меня посчитаете, – сказала она.

Она широко улыбалась, а в глазах ее горел непонятный Малте огонь.

– Тебе не страшно? – спросила она у золовки. – Мы ведь понятия не имеем, куда направляемся, и насколько далеко нам предстоит уплыть. Капитан Лефтрин говорит, что впереди нас ждут испытания и холода. Мы расстались с домом, Са знает, насколько. А ты улыбаешься?

Тилламон рассмеялась, отбрасывая назад свою вуаль. Когда она в последний раз улыбалась? От смеха у нее задергались свисающие со щек наросты.

– Конечно, мне страшно! И я не представляю себе, что нас ждет впереди. Но, Малта, я, наконец, живу! Я выхожу в мир самостоятельно. И судя по тому, что мне рассказал Рэйн, я направляюсь в город и небольшую колонию людей, где мне больше не придется носить вуаль или слышать себе вслед ворчание. Я рассталась с домом? Скорее, я рассталась с матерью, но, думаю, она все поймет. И у меня такое чувство, будто я направляюсь домой, а не оставляю его позади.

Она устроилась на палубе рядом с отгороженной для Эфрона постелью и нежно улыбнулась закопошившемуся и готовому проснуться малышу.

– Можно мне взять его на руки? – жадно спросила она.