– Что не так с моим нарядом? – спросил Гипнос, одергивая свой яркий бархатный костюм. Его воротник был расстегнут, и Энрике вспомнил, как сильно билось его сердце в их первую встречу. Как Гипнос провел пальцами по его груди.
Он стряхнул с себя эти воспоминания и повернулся к Зофье.
– Поехали с нами, Феникс. Твоя работа не сгорит, если ты отвлечешься от нее на один вечер.
– Золотые слова, – согласился Гипнос. – Кроме того, ты не забыла, что мы с тобой решили быть друзьями?
Зофья нахмурилась.
– Пожалуйста, не говори, что нам пора приносить кровавые жертвы сатане. Сегодня даже не среда.
–
Зофья надулась и, ничего не ответив, повернулась к ним спиной. Энрике смотрел ей вслед и чувствовал, как сжимается его сердце. Он понимал ее. Зофью тоже преследовали воспоминания о катакомбах, и она была готова сконцентрироваться на чем угодно, кроме собственных мыслей.
– Я думаю, нам всем не помешает отвлечься, – сказал Гипнос. – Особенно тебе.
Энрике посмотрел на него, осознавая, насколько близко друг к другу они стояли все это время. Вокруг них горели тусклые лампы, и почти весь свет исходил из позолоченных барочных узоров на стене. От Гипноса пахло маслом нероли и жасмином: Энрике видел влажный след от духов на его шее.
– Может быть, ты нуждаешься в убеждении?
– Если у тебя не припасены какие-нибудь древние сокровища или загадочные сотворенные инструменты, я даже не представляю, чем ты можешь меня заинтересовать, – пошутил Энрике.
– Есть один верный способ.
Гипнос наклонился и поцеловал его.
34 Зофья
34
Зофья
Зофья рассматривала платья, разложенные перед ней. Это выглядело так, словно на ее простынях расплавилась радуга: насыщенные, будто съедобные цвета занимали почти все пространство кровати. Дело рук Лайлы.
Вчера Лайла оставила дорожку из печенья, ведущую из лаборатории в комнату Зофьи. Открыв дверь, Зофья увидела, что ее шкаф набит платьями от бледно-лилового и нежно-серого цветов до насыщенного черного и золотисто-каштанового.