– Поприветствуйте Энигму! – объявил ведущий.

Софиты быстро отыскали Лайлу в зале, и она отвернулась от Северина, так и не ответив ему. Он тихо выругался себе под нос. Да что с ним не так? Он ссутулился и почувствовал острый угол письма у себя в кармане.

– Что это было? – спросил Энрике.

– Ничего, – резко ответил Северин.

Ему не нужно было поднимать глаза на Тристана и Гипноса: он и так знал, что они обменялись многозначительными взглядами. Его лицо раскраснелось, пока он доставал из кармана помятый конверт.

Энигма поднялась на сцену, и зал взорвался аплодисментами: зрители встали со своих мест, а некоторые даже начали стучать ногами. Северин не мог разглядеть текст письма в тусклом освещении, но вдруг его глаза выцепили несколько слов:

РУ-ЖУБЕР СБЕЖАЛ.НЕ ПОКИДАЙТЕ «ЭДЕМ».

РУ-ЖУБЕР СБЕЖАЛ.

НЕ ПОКИДАЙТЕ «ЭДЕМ».

Он выронил письмо из рук. На мгновение ему показалось, что он находится под водой и не может двигаться. Тем временем восторженные возгласы публики переросли в оглушительные крики.

– Пожар! – крикнул кто-то позади него.

Занавес вспыхнул, как спичка. Огонь уже забрался на балконы, распространяясь с невиданной скоростью.

Тристан схватил его за руку.

– Боже мой…

Северин проследил за его взглядом и увидел, что в дверях появился Ру-Жубер. С каждым шагом он бросал на пол огненные искры. Воздух заполнился густым дымом, а большая люстра над их головами опасно покачнулась. Со сцены ведущий звал охрану и призывал всех сохранять спокойствие…

Но Северин слышал лишь слова Ру-Жубера.

– Все не так просто, мой дорогой мальчик, – с улыбкой сказал Ру-Жубер. – Нельзя идти вперед, не оставив чего-то позади.

Его взгляд переместился на Лайлу. Она смогла спуститься со сцены и теперь бежала к их столику. Она потянулась вперед, и Гипнос схватил ее за руку. В их сторону летела шляпа с острыми полями. Северин вскочил с кресла и сбил Лайлу с ног. Вдвоем они упали на пол.

Их сердца учащенно бились в унисон, и Северин подумал, что он мог бы вечно наслаждаться этим звуком. Вокруг него в панике бегали люди, и воздух разрывали отчаянные крики. Он лежал, зажмурившись; все его тело напряглось в ожидании удара, которого не последовало.

– О нет, о нет… – воскликнул Энрике.