Он улыбнулся.

Генерал шаркающей походкой подошел к могилам. Скрипя суставами, встал на колени и протянул дрожащий палец к лежавшей на могиле книге. Древние страницы рассыпались в пыль от его прикосновения. Он застонал.

Кридмур подошел к нему и встал рядом. Он принялся тереть медаль, взятую с могилы, о свою рубашку, и тер до тех пор, пока медь не засияла вновь.

— Давай поговорим, старик. Скучаешь по своему народу?

Кридмур поднес сверкающую медаль к глазам Генерала. Тот вздрогнул, но не отпрянул.

— Скучаешь по своей былой империи? Жива ли в твоем разрушенном разуме память о ее падении? Больно ли тебе?

Лив вдруг стало дурно. Ей захотелось защитить своего подопечного, ударить Кридмура по ухмыляющейся физиономии... Она с горечью сдержалась, сказав лишь:

— Пожалуйста, оставьте его, мистер Кридмур. Мучениями его не излечишь.

Кридмур пожал плечами, покрутил медаль в пальцах и убрал в карман:

— Конечно, мэм. Здесь вы эксперт.

Три дня спустя Лив увидела слова «СТО ДНЕЙ ПУТИ» и дату 1870, вырезанные на белом каменном клыке в русле реки. Больше ничего, никаких признаков жизни. Кридмур лишь пожал плечами.

Кридмур без конца насвистывал одну и ту же песню. Мелодия приятная, но свистел он не ахти.

— Вы любите петь, Лив?

— Нет, мистер Кридмур.

— А стихи наизусть прочитать смогли бы?

— Думаю, нет.

— Что же, дикая природа в вас ничего не пробуждает? Никаких инстинктов? Разве не вспоминаются слова, которые были вам дороги в детстве? Какая-нибудь песенка?

— Если вы похитили меня ради моих музыкальных способностей, вам стоит меня отпустить.

— Назад дороги нет, Лив; это наше общее Дело. Но если петь придется мне одному, наш путь будет дольше.