Трое стрелков стояли с идиотскими лицами, направив ружья туда, где еще полсекунды назад стоял агент Стволов. Кридмур вскочил и быстро, по очереди, перестрелял одного за другим.

Он не знал, как обезвредить устройство, а потому просто оторвал молоточек и зашвырнул его в угол комнаты, отодрав на всякий случай и спусковую пластину. Судя по всему, это сработало. То, что осталось от бомбы, он пинком загнал под кровать.

Снаружи раздался далекий грохот, похожий на отзвуки выстрелов Кридмура. Будто именно теперь, когда он начал убивать, все и вышло из под контроля. Будто он, Кридмур, опять во всем виноват.

49. ОБОРОНА НОВОГО ЗАМЫСЛА

49. ОБОРОНА НОВОГО ЗАМЫСЛА

Рассвело. Солнце, скрытое густыми темными тучами, взошло на востоке.

Лаури наблюдал за стенами Нового Замысла. Никто не вышел сдаваться, не поднял белый флаг.

Рядом стоял младший офицер Миллз.

— Пора, сэр.

— Разве?

— Думаю, да, сэр.

— Хм.

Загвоздка в том, что ни у кого из солдат Лаури не работали часы. Те, что не залило дождем и не растрескало в походе, остановились по загадочным причинам. Их стрелки либо почти не двигались — либо крутились без всякой логики. Время здесь было еще не готово к тому, чтоб его измерять. Потому Лаури и выжидал в нерешительности, как ему казалось, вот уже дольше получаса. Он ждал приказов. Ждал, что откуда-то поступит сигнал. Ждал и слушал, как стонет и молится пленный, как нервно бормочут солдаты, ждал капитуляции Нового Замысла. Ждал все так же, когда издалека, из-за стен города, раздался тихий глухой звук, в воздух взвилась струя дыма и показался снаряд. Он упал, не долетев до войска Лаури, и никого не убил.

Но секунду спустя за ним прилетел второй и лишил жизни шестерых солдат.

Солдаты Нового Замысла выкатили пушки на свекольное поле неподалеку от центра города.

Квазиоленей из соседнего хозяйства разогнали. Некоторые из животных убежали, другие стояли поблизости, нервно осматривались и тихо ржали.

Лив наблюдала, как пушки волокут через улицу. Она выглядывала из-за угла библиотеки, замок которой сорвали, а притаившиеся в полумраке квазиолени обгладывали книги на полках.

Пушек было две. Два длинных металлических стебля, каждый из которых вырастал из пары тяжелых колес, месивших грязь свекольного поля. Моделями они различались — та, что поменьше, напоминала Лив конечность, ссохшуюся от полиомиелита. Обе блестели металлом в лучах зари. За ними тщательно ухаживали.