– Я знаю. Думаешь, я этого не понимаю?

– Ваша семья бы страдала, – ровным голосом продолжает командор. – Лилит вас бы наверняка заставила за этим наблюдать. И вы бы меня никогда не простили.

В заявлении Грея есть что-то успокаивающее. Никому это решение не далось легко.

– Я могу проводить вас до порога, – предлагает Грей, – если желаете.

Он бросает взгляд через улицу. Выражение лица командора такое бдительное, как тогда, когда он охраняет Рэна.

Я представляю себе, как командор шествует по коридору моего квартирного комплекса с мечом наперевес. Живущая на социальные выплаты пожилая женщина, чья квартира находится в конце коридора, увидит Грея и наверняка заработает сердечный приступ.

– Я в безопасности, – говорю я. – По крайней мере, мне так кажется. Моей семье дали отсрочку до утра.

Грей бросает на меня оценивающий взгляд, затем снимает нарукавник с ножами со своего предплечья.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

Командор берет меня за руку и закатывает рукав моей толстовки.

– У меня нет монет или драгоценностей, чтобы вам оставить, – он слегка улыбается, – но у меня есть оружие.

– Грей, – я сглатываю, – оно ведь твое.

– У меня есть еще.

Командор застегивает нарукавник на моем предплечье, затягивая ремешки как можно туже, но изделие все равно не слишком плотно прилегает к моей руке. Потом Грей отстегивает свой второй нарукавник и проделывает все то же с моей второй рукой. Как только он заканчивает, то тут же отворачивает обратно рукава моей толстовки, чтобы спрятать нарукавники. Я чувствую вес кожи и ножей на своих руках, и это приятно, потому что придает мне уверенности.

– Ножи намного эффективнее железной палки, – говорит Грей.

Я краснею.

– У меня и с палкой неплохо получилось.

– С этим не поспоришь.

По моей щеке скатывается очередная слеза.

– Грей.